– Я вообще сообразительный, – приврал Гриша, набивая себе цену. – В школе на хорошем счету был, учителя говорили, что таких талантливых учеников у них еще не было. Когда, после девятого, собрался в ПТУ идти, физик на коленях за мной ползал, умолял остаться. Говорил, что если уйду, то хоть школу закрывай.
– Ты учился в школе для особенных детей? – уточнила Ярославна, пряча улыбку.
– Да! – кивнул Гриша. – Для необычных. Обычных туда не брали.
При этом он вспомнил своего учителя физики, который, узнав о том, что Гриша покидает их после девятого класса, упал на колени прямо во время урока и стал горячо благодарить всевышнего за эту милость. Не то чтобы Гриша вел себя на уроках особенно плохо, но он своими умелыми руками переломал всю аппаратуру, так что проводить опыты стало не на чем. Когда на уроке дали задание собрать электрическую цепь, Гриша включил в эту цепь и сидящую впереди одноклассницу. У всех в конце опыта загорелась лампочка, а у Гриши затряслась девочка.
На уроке химии он одним движением угробил два микроскопа: на один микроскоп села муха, вторым Гриша попытался ее убить.
– Почему же при таких выдающихся способностях ты не продолжил учиться? – спросила Ярославна, уже откровенно издеваясь, но Гриша, чей взгляд зацепился за такую близкую и прекрасную грудь собеседницы, скрытую всего лишь тонкой блузочкой да бюстгальтером, потерял связь с реальностью и ни на что не обращал внимания.
– Да я хотел, – промямлил он, держа правую руку левой. Правая рука рвалась туда, к двум холмикам, только и ждущим, чтобы их погладили, потискали, увлажнили языком, левая, не вышедшая из-под контроля, держала ее и не пускала. – Хотел я, да. Но не сложилось…. И вообще, хватит уже обо мне говорить. Давай говорить о тебе. Так у тебя есть кто-нибудь, или нет?
– Почему тебя это так интересует?
– Шутишь? Ты себя в зеркале видела? Если видела, зачем глупые вопросы задаешь?
– Мне приятно твое внимание, но мне кажется, что в сложившихся обстоятельствах тебя гораздо больше должно интересовать что-то иное. Например, тот мир, в котором ты выполняешь свое задание. Или обстоятельства этого задания. И я не помню, чтобы ты хотя бы раз поинтересовался, что такое жезл Перуна и почему мы его разыскиваем. Не может быть, чтобы все это тебя не интересовало.
Гриша согласно кивал головой, пока Ярославна говорила, а когда она замолчала, он осторожно спросил:
– А у тебя точно третий размер, да? Угадал?
– Что ни оператор, то интеллектуал, – проворчала Ярославна. – Прошлый был такой же. Мог поддерживать разговор только на три темы: тачки, телки, пиво. И почему попадаются одни одноклеточные?
– Я не одноклеточный, – обиделся Гриша, про себя пытаясь вспомнить, интересовало ли его в жизни хоть что-то кроме тачек, телок и пива. Кажется, очень давно, еще до школы, он мечтал об игрушечной железной дороге. Гриша хотел сказать об этом, но передумал, поскольку игрушечный поезд это тоже, в некотором роде, тачка.
– С другой стороны, это может быть плюсом, – размышляла вслух Ярославна. – Чем меньше человек знает о своем родном мире, тем проще ему адаптироваться в чужом. Вот я едва ли сумела бы влиться в холопский коллектив, а ты там уже друзей завел….
– Э, хватит, блин, подкалывать! – обиделся Гриша, заметив глумливую улыбку Ярославны. – Холопом жить – с гигиеной не дружить. Тит тоже не виноват, что его помоями кормят и мыться не дают. А вот если его отмыть, мех сбрить, приодеть, посадить в крутую тачку, ты бы точно не устояла. Вот только перестанет ли он после всего этого вытирать зад ладонями, а ладони о бороду?
