Я повернулся и махнул рукой. Подойдя к Шурику, закинул его на плечо, благо сила во мне теперь есть, закурил сигарету и направился из зоны смерти к нашему микроавтобусу. Я уходил из «Мёртвого Треугольника», уходил живым.
***
На выходе из «Мёртвого треугольника» приключений не было. Я спокойно добрался до нашего микроавтобуса, а позже встретилось только одно препятствие – пришлось разбить стекло, чтобы получить доступ к транспортному средству. После я загрузил Шурика назад и без труда завёл машину, не имея ключа. На ней мы добрались до города.
Шурику было плохо следующие три дня, его часто рвало, даже когда уже нечем было, температура подлетела под сорок. Бывали случаи, что на него нападал бред, но в основном его сознание было светлым, и он всё понимал. Когда мы выезжали из нашего турне, направляясь в город, с трудом бормоча и путая реальность со своими галлюцинациями, часто принимая меня за какого-то «Ангела тьмы» из своих видений, он сумел объяснить мне, как найти его сестру. Правда, не зная в принципе чужой город, я с трудом отыскал её только к вечеру.
Шурик – надоело уже его так называть – пора вам представить его по-нормальному, по-человечески: Александр Вельтинский. Он снимал для сестры отдельную комнату и редко с ней виделся, дабы не привлекать особо пристального внимания своих уже бывших коллег. Сестра была лет на десять младше старшего брата, ставшего для неё реальной опорой и помощью. Девушку звали Мария, она была среднего роста с чистыми добрыми карими глаза, которые закрывали в чёрной оправе очки, длинные русые волосы, на шее справа – родимое пятно, а над верхней губой – маленький, совершенно не уродливый шрам. Я встретил её, возвращавшуюся из школы. Шурик был без сознания в машине, поэтому её я успел спутать с тремя другими девушками до этого, похожими на её словесный портрет. Вообще, получилось не очень нормально. Сами представьте мой внешний вид, ещё и грязный, как в бассейне побывал, наполненном углём, и лезу к малолетним девочкам. Честно, если бы бдительные граждане вызвали бы фараонов, я бы ни капельки не удивился, но нужно было как-то помочь моему случайному товарищу.
Девушка медленно передвигалась, уткнувшись в телефон, да ещё и с наушниками в ушах, обходя лужи, с сумкой через плечо и пакетом в левой руке. Я, огорчённый неудачей, произошедшей буквально двадцать минут назад, уже не надеясь на успех, подошёл к ней. Она так же, как и предыдущие дамы была похожа на словесный портрет, который мне поведал в машине Санька, находившись на грани бреда с реальностью, поэтому его описание подходило к очень многим девушкам. Не было особых подробностей и каких-то внешних отличительных признаков. Девушка подняла на меня глаза и удивилась тому, как я, совершенно её не стесняясь, рассматриваю, словно руками щупаю её лицо, щипаю и глажу его. Явно испугавшись, она остановилась метрах в двух от меня. Надо было что-то сказать, в подобной ситуации её страх мог вызвать совершенно непредсказуемые действия.
– Мария Вельтинская? – Спокойно поинтересовался я.
– Да, – удивленно ответила девушка. – Вы кто? Мы знакомы? – Практически одновременно задала она два вопроса.
– Нет, я знаком с вашим братом, – я мялся, не зная, как общаться со школьницей, да и вообще с совершенно незнакомым человеком. Последнее время мало с кем получается контактировать, только с Котёнком, но, несмотря на все эти факты, внешне я не изменился.
