– Это…Маш…Я хотел предложить… – подал голос Славка, шедший между мною и Машей. – Если у тебя устанут ноги или натрешь мозоль, я могу попытаться тебя понести…
На этих словах мы дружно захохотали. Когда все успокоились, Машка сделала умиленное лицо и погладила брата по голове:
– Славик, ты такой милый. Спасибо!
Щеки брата заалели смущенным румянцем.
Некоторое время мы шли молча. Впереди виднелась тропинка, заросшая сорными цветами и мальвой. Ваня смахнул с мальвы густо-алый цветок.
– Это вам, прекрасная незнакомка! – пропел он, протягивая мне бутон.
Я покосилась на Машу, которая сделала пару шагов вперед, чтобы оторваться от нас и оказаться ближе к своему брату и Славке. Те увлеченно болтали о тренажерах в новом зале, открывшемся через пару остановок от нашего дома.
– Вань, не надо так делать, – произнесла я.
– Ты че такая?! Я тебе цветок дарю, а не в ЗАГС зову! – с нажимом сказал Ваня.
В его голосе чувствовался едва сдерживаемый гнев.
– Ваня, ты что, не видишь, – тихо, но твердо, сказала я. – Ты Маше нравишься.
– А она мне – нет. И что теперь делать? – нагло уставился на меня Ваня.
Я посмотрела себе под ноги.
– Что вы все такие одинаковые, бабы? – сказал, как плюнул. – Какое-то жеманство включаете. По-другому нельзя?
Я промолчала. Ваня больно схватил меня за руку.
– Еще раз спрашиваю – нельзя по-другому?
– Отпусти, мне больно, – я попыталась выкрутить кисть руки.
Он ослабил хватку и отошел.
Когда Ваня злился, жилка на его лбу вздувалась, а кулаки сжимались. Словно невзначай. Серые глаза превращались в узкие щелки, а тонкие губы кривились в презрительной ухмылке.
Неужели парень, запросто выворачивающий руки девушкам, может нравиться Маше? Неужели она не видит, что он тиран, склонный к физическому насилию?
Задумавшись, я не сразу заметила, что Иван отбросил бутон в сторону, стремительно догнал ребят и стал что-то шептать на ухо Маше. Та в ответ глупо хихикала, то и дело, касаясь рукой Коршуновского запястья.
Так мы и добрались до пункта назначения.
Глава 3
Заброшенный многоквартирный дом приводил в оцепенение своим видом. Кто смотрел фильмы ужасов, где события разворачиваются в богом забытом месте, тот прочувствует жуткую атмосферу данного зрелища.
– Да уж, ну и местечко ты выбрал, братец! – нахохлилась Машка.
– Специально и выбрал, чтобы мы смогли беспрепятственно сюда войти, – задумчиво произнес Ваня, опередив Диму.
Перед нами возвышалась полуразвалившаяся трехэтажка.
– Интересно, сколько этому дому лет, – сказал Славка, настороженно глядя на окна.
В некоторых квартирах стекла еще сохранились, но в основном на нас взирали пустые оконные проемы либо окна с сильно треснувшими стеклами. Как будто в них кидали камни. Или бутылки. А одно окно и вовсе было заколочено досками.
Мы двинулись по дорожке, заваленной всяким мусором к железной, испачканной непонятно чем, двери.
Бывший жилой дом представлял жалкое зрелище: краска на фасаде грязно-розового цвета местами облупилась, с крыши вниз по стенам стекали застывшие струйки грязи бурого оттенка. Где-то слева послышался скрип, неприятно режущий слух. Мы, как по команде, повернулись на источник звука – ржавый мусорный бак задевала ветвь березы при легком порыве ветра. Отсюда и скрежет.
Мы направились к входу в дом. Славка, шедший справа от меня, испуганно ойкнул. Я резко повернулась к нему.
– Наступил на кусок шланга. Подумал, что змея, – дрожащим голоском протянул брат.
