– А вот этого как раз я не знаю, – прихлебывая обжигающий чай, ответил Лев Иванович. – Александров там свои разборки чинить будет. Настроен он, как я видел, крайне серьезно. Они с Поповым давние друзья. Я ему все наводки дал, а дальше он решил сам действовать. У них там всяких специалистов полно, авось не оплошают. Меня до завтрашнего утра отдыхать отпустили, только вот расслабиться никак не могу, все время думаю, как там Попов. Господи! Только бы выжил! – Лев Иванович с трудом сглотнул и предложил: – Давайте о чем-нибудь другом, а то сейчас из меня весь обед обратно пойдет.
– На, запей! – тут же сказал Стас, наливая ему еще полстакана.
– Да что я все время один пью? – возмутился Гуров. – Как алкаш какой-то!
– Лева, ты сейчас не пьешь, а лечишься, – наставительно проговорил Орлов, дождался, когда Гуров покорно выпьет, и продолжил: – А чтобы тебя отвлечь, я расскажу, что мы нарыть успели. Мотю мы в федеральный розыск объявили, пока глухо. Квартиру, в которой он с младенчества жил, обыскали самым тщательным образом, только что кафель не отдирали и линолеум не поднимали.
– Деньги нашли? – быстро спросил Лев Иванович. – Мне сказали, что у него в последнее время появились солидные суммы.
– Денег там нет. Никаких документов, записных книжек и всего подобного. Вся квартира забита техническими прибамбасами. Мотя был у Халвы специалистом по электронике, любую сигнализацию на раз отключал. Компьютер у него с виду довольно старый, но, как сказали специалисты, очень даже усовершенствованный. Только жесткий диск снят. Значит…
– Значит, подорвал, – подытожил Гуров. – Почувствовал, что запахло жареным, и сбежал. Надо будет Монаху позвонить и сказать, что он живой, пусть продолжают искать.
– Да подожди ты! – остановил его Стас. – Мы все кассы проверили, не выезжал он из города.
– Монах сказал, что Мотя – парень неглупый, значит, мог на попутках налегке уйти. Как мне сказали, все его вещи на месте, – возразил Лев Иванович. – К дальнобойщикам в компанию напроситься не так уж и трудно. При желании есть масса возможностей унести ноги из города. Может, он вообще у кого-то в Москве или области отсиживается.
– Баба его отпадает, – уверенно заявил Стас. – Она тертая, сиделая, понимает, что мы ерундой не занимаемся. Я ее только что наизнанку не вывернул. Не знает она ничего. Мотя пропал внезапно, никакого номера телефона, адреса или чего-то подобного ей не оставил. Обыск у нее был не менее тщательный, чем у самого Моти. О его делах она ничего не знает, но ноги на всякий случай я за ней поставил.
– Черт! Как же трудно работать, когда не сам ведешь дело! – не сдержался Гуров. – Давайте предположим, что она знала о том, что у Моти появились деньги. От постоянной женщины такое, как ни старайся, не скроешь. Он пропал, день его нет, второй, на звонки не отвечает. А у нее мог быть ключ от его квартиры. Естественно, она пошла туда. Моти нет, а вещи на месте. Прибрала к рукам все, что можно, включая и деньги, и отнесла к себе. Все просто. Пустую квартиру пусть шмонают, вернется Мотя – отдам, нет – так не пропадать же добру. К ней люди Монаха пожаловали, но обыск-то они не проводили. Посмотрели только. Она поняла, что ее сердечный друг вляпался во что-то очень серьезное, и все, что у нее было, перепрятала. Возможный вариант? И ведь такое по каждому пункту может быть!
– Ну, извини! – Крячко развел руками. – Выше головы я прыгать не умею. Теперь по его родне. Насчет отца – темна вода во облацах. В деле о нем ни слова. Может, его официально вообще не было. В адресе Мотя жил с матерью. Та погибла, когда он только-только в колледж поступил. Обычный уличный разбой. Наркоману одному на дозу не хватало, он у нее сумку выдернуть хотел, а она в нее вцепилась и не отдавала. Вот он ее ножом и пырнул. Сейчас сидит. Сестер-братьев у Моти не было. Наличие дальних родственников сейчас устанавливаем. Списки учеников его класса и параллельных, а также тех, кто был на год старше или младше, мы в школе запросили. По дому еще работают, в смысле, соседи, ровесники и так далее. Все они его жалеют, хвалят и защищают только что не с пеной на губах.
