Затем «удружила» Дума. Мы возбудили дело о нарушении правил валютных операций. По старому кодексу, если ты рассчитываешься валютой, тебя можно было сразу сажать за решетку. Если бы мы доказали, что доллары в коробке предназначены для оплаты работы артистов, – это был бы состав преступления. Но в 1997 году Государственная дума поспешно приняла новый Уголовный кодекс РФ. По новому кодексу эта статья декриминализировалась, а закон, смягчающий ответственность, всегда имеет обратную силу. Поэтому «валютная составляющая» преступления сразу же потеряла свою силу. Тогда мы переквалифицировали обвинение в «хищение в особо крупных размерах». Но требовалось установить, чьи деньги были украдены. И тут мы столкнулись с тем, что от этих денег отказались все. Мы попытались установить происхождение долларов по банковской упаковке, но Центробанк запросы Генпрокуратуры проигнорировал. Установить, чьи это деньги, в юридическом порядке было невозможно. Не встретили мы также поддержки ни в силовых структурах, нив Думе.
Это был настоящий саботаж. Апофеозом его стал приход ко мне в кабинет опытнейшего следователя Чуглазова, которому я поручил вести это дело. Чуглазова, на которого вообще нельзя было оказать какое-либо давление со стороны, и все это знали. И вот железный Чуглазов приходит ко мне и спрашивает: «Что делать? Ни на один запрос ответа не пришло. Нет помощи ни от МВД, ни от ФСБ, ни от Министерства финансов – ни от кого!».
Поработала «семья» как следует и над фигурантами дела. Сначала и Евстафьев, и другие свидетели дали показания, но потом дружно от них отказались, ссылаясь на 51 статью Конституции РФ, – с ними провели соответствующие беседы. Ельцин к тому времени победил на выборах, и нашим «подопечным», судя по всему, сказали: посмотрите, что стало с Коржаковым, Барсуковым… Вам нечего бояться, президент не сдает своих людей, «дело о коробке» благополучно будет похоронено. Все – после этого они уже никаких показаний не давали.
В народе же «дело о коробке» вызвало нечто вроде досады. Казалось бы, все ясно: вот деньги, вот те, кто их выносил… Почему же никто не наказан?
Вокруг же начали шептаться: вот, Скуратову не удалось разобраться…
…Да, посмотрел бы я, как справился бы кто-то другой с такой ситуацией! Я даже сейчас удивляюсь, как я из всего этого сумел выйти без особых потерь. Ведь я же должен был и лицо свое «сохранить», и сделать так, чтобы невиновные люди (Барсуков и Коржаков) не пострадали.
Как только Ельцин вновь был избран президентом, обстановка вокруг следствия о вынесенных в коробке долларах сразу же стала складываться все более и более угрожающе.
А дальше произошло то, о чем я уже писал. Следствие оказалось полностью заблокированным. Началось беспрецедентное, массированное, просто неприличное давление на следователей, на прокуратуру, на меня…
В конце концов я пришел к горькому выводу, что еще немного – и это расследование станет для меня скорее всего последним. Либо я остаюсь на посту Генерального прокурора, а следователи на своих местах, либо нас в самое ближайшее время заменит кто-нибудь более послушный. Поняв, что бороться бесполезно, следователи прекратили дело. Конечно, я знал, что прекращено дело было по формальной причине (декриминализация валютной статьи), что состав преступления был налицо, но тем не менее с их решением согласился. Это был мой сознательный, но вынужденный выбор, поскольку я ясно понимал: обстоятельства, к сожалению, складываются так, что выиграть этот эпизод нам не удастся.
