Возможно, кого-то могла удовлетворить восхитительная простота этого плана, дав возможность целиком переключиться на приятные стороны своего положения, но Гуров теперь мечтал совсем о другом. Он понял, что никакого покоя ему теперь не будет и все двухнедельное путешествие превратится в одну бесконечную засаду с непредсказуемым результатом.
Удрученный такой перспективой, Гуров и в самом деле решил для начала хорошенько вздремнуть, ради чего, повесив на дверь соответствующую табличку, завалился, не раздеваясь, на кровать и уснул крепким сном праведника. Видимо, сказались нервотрепка, переезды и акклиматизация – он проспал часа четыре, а это случалось с ним не так часто.
Когда Гуров проснулся, его ожидало два не слишком приятных сюрприза. Вначале он ничего не заметил, кроме легкого покачивания судна да равномерного шума двигателей. Потом Гуров сообразил, что к этим, уже ставшим привычными звукам примешивается еще один – монотонный и усыпляющий. Гуров рывком поднялся на ноги, откинул шторку на иллюминаторе.
Снаружи вовсю хлестал дождь. И небо, и море были затянуты серой пеленой. На стекле иллюминатора с пулеметной скоростью вспыхивали дождевые отметины. На палубе не было ни души.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – пробормотал себе под нос Гуров и вдруг сообразил, что он проспал обед.
Это расстроило его даже больше, чем испортившаяся погода. Несомненно, на судне можно было утолить голод и в неурочное время, но это означало лишний расход, а командировочные, которыми его снабдили, вовсе не отличались той царской щедростью, на которую намекал генерал Орлов.
Хорошенько все взвесив, Гуров пришел к выводу, что вполне сможет потерпеть до ужина, который был уже совсем не за горами. А чтобы скрасить ожидание, он решил посетить, например, бар и подбодрить себя глотком чего-нибудь покрепче. Кроме того, в баре всегда можно разжиться какой-нибудь информацией – в дополнение к тому куцему списку пассажиров, что предоставил ему Баранов.
Гуров рассеянно пролистал список. В нем значилось не более ста двадцати человек – наверняка сюда не вошли те, кто путешествовал третьим классом, и, разумеется, отсутствовали те, кто вызывал у Гурова наибольший интерес. Любопытно, как им удалось сохранить такую секретность? Само собой это не могло получиться. Выходит, «компания» действительно состоит из людей серьезных, обладающих действенными рычагами влияния. И все-таки сотрудники Интерпола могли бы действовать в данном случае порасторопнее. Гуров считал, что подготовлено все из рук вон плохо. Пожалуй, он даже склонялся к мысли, что ни майора Ковальчука, ни подполковника Баранова, ни тем более министра по-настоящему не волновало прибытие мистера Кузмина на нашу землю. Они действовали вполне формально. Что ж, в каком-то смысле их можно понять – такого добра тут и своего хватает. Всерьез заботы французишек, годами ходивших вокруг этого Кузмина, никто здесь не воспринял – сунули для очистки совести на этот чертов теплоход Гурова, благо, что билет получился бесплатный, и на этом успокоились.
Придя к такому выводу, Гуров постановил, что в таком случае и ему беспокоиться особенно не о чем. Он принял душ, побрился и, разобрав свои вещи, облачился в светлые брюки и темный пиджак с медными пуговицами. Галстуком решил на этот раз пренебречь – он подумал, что не стоит выглядеть чересчур консервативно. Журналистка Арина наверняка бы это не одобрила.
