Гуляли вместе по парку, дышали смолистым сосновым воздухом, ели мороженое, кормили уточек в пруду и белочек в лесу. Поэтому не спешил Данила перебираться в элитный район с фешенебельными домами, которыми грезили его коллеги по цеху. Да и привыкли уже здесь жить, дочка ходила в садик по соседству, Дэну до офиса на Пироговке ездить было относительно недалеко. А супруге Любе было без разницы, она работала переводчиком на дому. Раз в неделю съездить в центр, сдать результаты работы и получить новое задание ей было не внапряг. Рядом с домом была остановка. Пятнадцать минут на веселом трамвайчике до Ладожской, пару остановок в подземке – и ты в центре Северной столицы.
«Эх, вот рассчитаюсь за квартиру и куплю себе лодку!» – мечтал Громов, поднимаясь на лифте к себе на этаж. Мысленно он уже рисовал, как едет по Мурманскому шоссе в сторону Ладоги, а сзади на прицепе – новая надувная лодка. Метра четыре длиной, с солидными высокими баллонами, носовым тентом и мощным японским мотором, гордо висящем на транце. Вот приезжает на базу и спускает судно на воду, выкручивает ручку газа на полную. Все тридцать лошадок моментально придают лодке ускорение, поднимая нос над небольшими волнами. Мотор урчит довольно и размеренно, как сытый медведь, навстречу дует теплый июльский ветер, а глаз радует шикарный розовый закат. Кто видел закат над Ладожским озером согласится, что по красоте это зрелище сравнимо лишь с северным сиянием…
Внезапно открывшаяся дверь лифта прервала мечты Громова. Вернувшись в суровую реальность, повернул к квартире, нащупывая ключи и вспоминая, не забыл ли про какие-нибудь поручения жены, типа покупки хлеба. Стоило открыть дверь, как любимая дочурка тут же выбежала в прихожую и с криком «Папа пришел!» повисла у Данилы на ноге. Счастливый отец подхватил ее на руки, с чувством чмокнул чадо и погладил по голове.
– Как моя красавица провела день? – спросил он дочку.
– Твоя красавица сегодня буянила целый день. Раскидала все игрушки, оторвала штору. А за ужином съела только сосиски, от гарнира отказалась, – сказала вышедшая в коридор Люба.
Отец обнял обеих и пошел на кухню, доедать гарнир за дочкой. Лечь нужно было пораньше, завтра предстоял тяжелый день: ранний подъем, дальний путь за рулем и марш-бросок пешком по льду. Затем часов пять ловли корюшки. Перебежки от лунки к лунке, приседания и активное выматывание лески с рыбой. За день так набегаешься и напрыгаешься на морозе, что сил не остается даже языком шевелить.
Дэн сел за стол и начал хлебать борщ, заботливо поданный супругой.
– Завтра опять на свою рыбалку дурацкую едешь? – спросила жена.
Громов нахмурился. С Любой они жили не первый год, практически во всем научились уступать друг другу. Но увлечение мужа она принимать категорически отказывалась, воспринимая его как бестолковое и непрактичное занятие. Особенно нервничала зимой, когда вставал лед, и рыбаки дружной толпой перлись сверлить лунки. Ее страхи подогревались репортажами с телевидения о провалившихся в полынью рыболовах.
– Да, скатаемся, я твоей маме обещал корюшки привезти.
– Делать вам нечего, на улице мороз почти тридцать градусов, а вас несет куда-то! – Люба всплеснула руками и отвернулась, горестно глядя в окно. – Может не поедешь никуда, дома вместе посидим, погулять сходим в лес?
Данила вздохнул. Каждый раз, когда собирался на рыбалку, то был вынужден слушать эту песню. В его адрес выносилась куча угроз и ультиматумов, а итог был один – он уезжал, пообещав быть предельно осторожным и вернуться не очень поздно.
