Сучий дьявол.
Именно благодаря этому человеку мне хотелось время от времени сквернословить в стенах альма-матер.
Жизнь не справедлива и коварна, раз природа решила наделить человека, обладающего самыми отвратительными качествами, незаурядной и привлекательной внешностью: острые черты лица с выразительными скулами и голубые глаза – вызывали настоящий восторг у его фанаток, а подтянутое тело, благодаря годам усердных тренировок в футбол – обильное слюнотечение, когда он позволял себе во время тренировок снимать с себя футболку.
Марк знал, что хорош собой. И с удовольствием этим пользовался.
Но что по-настоящему раздражало и с чем я так и не смогла смириться, это его привычка пялиться на меня. Иногда казалось, что он видит меня насквозь или придумывает очередную колкую шуточку, чтобы поддеть меня на перерыве. Время от времени на занятиях, в коридорах я ловила на себе его наблюдающий взгляд. После этого он всегда усмехался и большую часть времени отводил глаза, но иногда… продолжал смотреть. Я оказывалась в ловушке его взгляда, и мы так и продолжали стрелять в друг друга молнии глазами, пока один из нас не проигрывал.
Но сейчас, я уже чувствовала себя проигравшей, потому что даже невооружённым взглядом было видно, что у этого парня в рукаве припрятан туз, а у меня лишь пара шестерок.
Меня затопило жаром от стыда.
— Посмотри на себя, — самодовольно ухмыльнулся Вяземкий. — Ты покраснела.
Его чрезмерная манерность, то, как он растягивал слова, почти лениво – раздражало до скрежета в зубах.
Он оторвался от стены и не спеша направился в мою сторону.
— Давай момент, где я жалко оправдываюсь, останется в твоих фантазиях, — я скрестила руки на груди, глядя на него с вызовом.
— О, ты даже себе представляешь на сколько извращенные мои фантазии, — он сузил глаза и скользнул взглядом по моему телу, задержавшись дольше всего на голых коленках, которые мне вновь захотелось прикрыть.
Вяземский надвигался на меня вальяжной походкой, засунув руки в карманы джинсов, и остановился ближе, чем того требовала ситуация.
— Что ты тут вообще делаешь? — я выплюнула эти слова настолько презрительно, насколько только могла.
Марк ухмыльнулся, глядя на меня с высоты своего роста. Находясь так близко, он ощутимо возвышался, и я ненавидела тот факт, что мне приходится задирать голову, чтобы посмотреть в его наглые глаза, в зрачках которых сейчас играет явная смешинка.
— Закрывал хвосты из-за тренировок, — произнес он скучающим тоном. — Старуха наконец-то отпустила меня на радостях. Буду вечно благодарен некому Артемию за его рождение, — его глаза закатились так высоко, что на какой-то момент я увидела чисто белки. — А тут ты трешься у дверей библиотеки, которая должна быть уже закрыта. Стало любопытно, и я пошел за тобой.
Сердце грохотало в груди, намереваясь выпрыгнуть и убежать прочь от нахально-прожигающего взгляда. Но, стараясь не показывать свой страх, я только выше вздернула подбородок и спросила:
— Как много ты слышал?
Он выждал паузу, прежде чем убить меня одним лишь словом.
— Всё, — сказал он, широко улыбаясь, и пока я захлебывалась собственными эмоциями, он подливал масла в огонь, — я стоял буквально у тебя за спиной. Нас разделял лишь дряхлый шкаф с книжками.
Воздуха не хватало, а по коже пробежались волной колкие мурашки. Я не могла придумать ни одной контр фразы в свою защиту, готовясь к самому масштабному высмеиванию и унижению в своей жизни.
