– Я смотрю, вы, товарищи офицеры, уже все сами решили, – немного обиженно констатировал старший лейтенант Ремизов.
– Юр, да ты не волнуйся – не из таких передряг выбирались! – подмигнул Ремизову Яшка, перед тем, как шагнуть в окутавший ночной лес густой влажный туман.
* * *
– Уже почти сутки прошли, а ребята до сих пор не вернулись, – не находил себе места от беспокойства Ремизов.
– Подождем еще немного. Может, они малость заплутали, или отсиживаются где-то в укрытии до темноты, – рассудительно произнес Пантелей, хотя и у него на душе «кошки скребли».
В этот момент в кустах неподалеку раздалось странное шуршание. Оба товарища услышали, как из-под чьих-то ног вниз посыпались мелкие камешки – к гроту совершенно точно кто-то приближался.
Ремизов тут же отреагировал, заняв боевую стойку и вытащив из рукава диверсионный нож. Пантелей мгновенно укрылся за каменным нагромождением, также приготовившись защищаться.
Через минуту в проеме появилась человеческая тень. Ремизов уже приготовился сделать захват – пригодились навыки спортивного самбо, которым он увлекался до войны, – но тут тень буквально свалилась ему под ноги, тяжело упав на колени.
Тяжело дыша и выставив правую руку открытой ладонью вперед, будто подавал знак «Стоп», Лёшка Дубинин прохрипел: – Свои.
Ремизов вздохнул с видимым облегчением и убрал нож обратно в рукав куртки. Пантелей вышел из укрытия, и присел перед товарищем на корточки.
– Ты не ранен? – заботливо спросил он Лешку.
– Нет, – тот отрицательно замотал головой, все еще стоя на четвереньках и приходя в себя.
– А Яшка где?
– У немцев, – еле слышным шепотом произнес Дубинин, а затем заплакал.
* * *
Немного успокоившись и взяв себя в руки, Лёшка рассказал товарищам, что произошло.
В деревню они с Яшкой спустились без приключений. На дворе стояла глухая ночь, поэтому свет в окнах уже нигде не горел, за исключением одного дома, расположенного, как раз, на отшибе. Подкравшись поближе, друзья осмотрелись и, не заметив ничего подозрительного, двинулись дальше, решив потихоньку заглянуть в освещенное окно.
Внутри обнаружилась вполне мирная сцена: за деревянным столом, накрытым льняной скатертью, сидел, сгорбившись и подперев голову рукой, чей локоть упирался о столешницу, полноватый мужик средних лет в смешных широких штанах на подтяжках. Перед ним стоял наполовину уже опустошенный графин с вином и высокий стеклянный стакан. Поблизости больше никого не было видно, поэтому Яшка предложил выманить подвыпившего немца на улицу, где его и скрутить.
Лёшка встал за дверь, приготовившись к нападению, а Яшка поднялся на крыльцо и постучал. Хозяин откликнулся не сразу. На его резонный вопрос «кто там притащился так поздно», Зимин нахально, на вполне приличном немецком, пробормотал что-то типа «Открывай, сосед». Внутри раздался шум отодвигаемого тяжелого стула и приближающиеся шаги. Деревянная дверь резко распахнулась, чуть не треснув Лёшку по лбу, а затем разверзся ад.
В деревне была организована засада, их ждали. Пьяный фермер, услышав стук в дверь, испуганно поднял свои мутные затравленные глаза и посмотрел в дальний угол комнаты, где затаились с оружием наизготовку вооруженные солдаты Вермахта.
Используя эффект неожиданности, они напали на Яшку, пытаясь взять его живым. Лёшка попытался отбить друга, завязалась отчаянная перестрелка, в результате которой немцы ранили Яшку в двух местах, прострелив ему голень и правое бедро, так, что он упал, зажимая рукой одну из ран, и уже не смог самостоятельно передвигаться. Лёшка бросился ему на помощь, но было уже поздно. Немцы окружали обоих диверсантов со всех сторон, выбегая из соседних строений. Как оказалось, немцы продумали все до мелочей: призывно светящиеся окна дома на краю деревни были всего лишь приманкой.
