Ушедший вперед Лёшка уже проверял следующую дверь: она оказалась заперта. С внутренней стороны послышались тихие стоны. Лёшка нетерпеливо отодвинул в сторону небольшую металлическую планку, закрывающую смотровое окошко, вделанное в верхнюю половину двери, и заглянул через него в помещение.
– Что там? – прошептал ему на ухо бесшумно подошедший Ремизов.
– Темно, ничего не видно, – тоже шепотом ответил Дубинин и посветил в щель фонариком.
Электрический луч побежал по внутренней стене и выхватил из темноты очертания человеческой фигуры, полулежащей на голом каменном полу, с руками, прикованными к толстому железному кольцу, вделанному прямо в стену. Лёшка посветил ему в лицо: мужчина сощурился, отворачиваясь от слепящего в глаза света фонарика. Свет побежал дальше – еще один человек, сжавшийся в комок и подтянувший колени к тощей груди, лежал спиной к входу на металлической койке в углу помещения.
– Яшка, ты здесь? – прошептал в открытую дверную щель Дубинин.
В ответ он услышал лишь новые стоны и неразборчивое бормотание.
– Нужно открыть эту чертову дверь, здесь пленные! – Лёшка яростно засверкал глазами и полез за ножом, чтобы попытаться взломать замок.
Ремизов настороженно оглянулся по сторонам. За поворотом раздались уверенные мужские шаги – к ним навстречу кто-то неуклонно приближался. В один прыжок, подскочив к Лёшке, Юрий молниеносно захлопнул задвижку смотрового окошка.
– За мной! – одними губами прошептал Ремизов товарищу и тут же метнулся к незапертой двери прозекторской, скрывшись за ней.
Лёшка замешкался всего лишь на долю секунды, и это изменило всё.
* * *
Из-за поворота вышел высокий молодой офицер в форменной фуражке, он явно торопился и буквально налетел на не успевшего спрятаться диверсанта. Лёшка запаниковал и не сообразил, что он притворяется солдатом, а значит – офицеру требуется отдать честь. Этого оказалось достаточным, чтобы эсэсовец заподозрил подвох, и когда тот окликнул Лёшку, то парню не оставалось ничего другого, как пойти в атаку.
Перехватив нож, Дубинин бросился на офицера, намереваясь перерезать ему горло. Однако тот успел уклониться от выпада – лезвие прошло в нескольких сантиметрах от незащищенной воротничком шеи немца. Когда секундный шок прошел, офицер среагировал мгновенно, отразив следующий бросок Лёшки блоком выставленной и согнутой в локте руки, а затем и сам перешел в контратаку, вцепившись диверсанту в плечо и пытаясь вывернуть ему руку с оружием.
Дубинин сделал последнюю отчаянную попытку вырубить противника, полоснув офицера ножом, но всего лишь разрезал ему рукав кителя. С силой оттолкнув от себя противника, немецкий офицер успел выхватить из кобуры «Вальтер Р38» и с бедра, не целясь, несколько раз выстрелил в прыгнувшего на него Лёшку.
С такого близкого расстояния промахнуться было практически невозможно: пули попали Лёшке в грудь и живот. Смертельно раненый Дубинин замер на одно мгновение, опустив глаза вниз, недоуменно рассматривая раны, а затем рухнул, как подкошенный, прямо под ноги немецкому офицеру.
* * *
На шум борьбы уже бежали солдаты гарнизона: караульный, услышав выстрелы, вызвал подкрепление. Из дверей лаборатории испуганно выглядывали ученые.
Фридрих Леманн с отвращением взглянул на мертвое тело и, спокойно переступив через него, сделал несколько шагов навстречу негодующему доктору Груберу.
– Что, чёрт побери, здесь происходит? – разъяренно выпалил профессор. – Оберштурмфюрер, Вы не только опоздали к началу эксперимента, но еще и решили сорвать его ход?!
