Военное министерство выдало бумагу о том, что Елагин навсегда комиссован по состоянию здоровья на основании заключения лечащих докторов. Больное колено уже через год перестало доставлять молодому человеку неудобства, и постепенно нога приспосабливалась к нагрузкам и постоянному напряжению на работе, а хромота становилась все менее заметна. Уйдя в вынужденную отставку, Андрей решил поступить на службу управляющим. Именно так в начале 1854 года он попал в усадьбу князей Урусовых.
– Рекой любуетесь? – спросил Елагин, вновь улыбнувшись ей, заметив, что та окинула его быстрым взором. Правая рука молодого человека была спрятана за спину, и девушка невольно подумала, что он, как обычно, держит короткую плетку – Андрей постоянно ездил верхом.
– Да. Такое завораживающее зрелище, – воскликнула Груша и вновь обратила взгляд на реку. Андрей, скользнув дерзким и жадным взглядом по изящной фигурке девушки, придвинулся.
– Может, прогуляемся вниз к реке? – вдруг предложил он.
– С удовольствием, – охотно ответила она.
И отчего-то подумала о том, что посевная в самом разгаре. Но по какой причине Елагин вдруг вознамерился гулять с ней, когда она прекрасно знала, что у него много дел? Этого она не могла понять. Сердце девушки радостно застучало от его предложения прогуляться вместе, и в думы Грушеньки настойчиво влезла мысль о том, что Андрей Прохорович именно ради нее оставил свои многочисленные дела, чтобы побыть в ее обществе.
Елагин галантно предложил ей локоть, и Груша, осторожно просунув маленькую ладонь ему под руку, ступила на тропу рядом с молодым человеком. Они не прошло и пяти минут, как Андрей завел разговор:
– Вы не рассказали мне о том, как провели зиму в Москве.
– Извольте, если вам интересно, я расскажу, – ответила девушка, бросая на него взор и стараясь не смущаться под давящим пронзительным взглядом. Она заставила себя не отвести глаз от его лица и спросила: – О чем вы хотите услышать?
– Куда вы ездили? Бывали ли на балах?
– На балах, что вы! – опешила от его слов Груша. – Княжна никогда не брала меня на балы, да и не могла бы. Лишь несколько раз я сопровождала ее с визитами и по модным лавкам. Мы много гуляли в парках и на катки разные ездили.
Ее ответ явно понравился Елагину, и он, не спуская напряженного взора, довольно произнес:
– А вы знаете, Грушенька, я даже рад, что вы не посещали балы. Кроме духоты и тесноты, вы бы там ничего не нашли.
– Правда? – удивленно спросила она.
– Конечно, – кивнул со знанием дела он. – Пару раз, еще в юности, когда я служил в чине подпоручика, мне доводилось посещать зимние балы. И могу вас уверить, Грушенька, вы ничего не потеряли…
Елагин замолчал, про себя думая о том, что Грушино крепостное положение хоть и досадно, но явно играет ему на руку. Андрей прекрасно осознавал, что, если бы девушка родилась дворянкой и могла посещать балы, как и все барышни ее возраста, непременно уже в первый сезон вышла бы замуж. Поскольку с ее чарующей красотой и ранимым покладистым характером, словно у маленькой певчей птички, она не засиделась бы в девках. И наверняка у ее ног был бы не один богатый и знатный дворянин, который предложил бы ей руку и сердце. Он же, Елагин, хоть и был потомственным дворянином и честно отрабатывал свой нелегкий хлеб, наверняка мог бы позабыть о своих желаниях относительно девушки, ибо у Грушеньки наверняка нашлись бы женихи гораздо знатнее и богаче, нежели он, едва сводящий концы с концами. Кроме сильного характера, воли, чести, бравого военного прошлого и невероятной трудоспособности, у Андрея ничего не было за душой. Так как почти все свое жалование он отправлял родным.
