– Зато ты у нас, Игорек, сама простота, поэтому, наверное, и не знаешь, куда свой чемодан ваучеров пристроить.
– Наверное… – согласился Крымов.
– Не трогайте наш институт, пожалуйста.
Светлана от хорошего коньяка тоже захмелела. И все ее мысли вмиг превращались в слова.
– Не нужны нам ваши ваучеры. Мы сами прекрасно справимся с этой перестройкой. Все у нас для этого есть. И научный потенциал, и станки. А если вы сейчас к нам влезете, и все это рухнет?
– Что рухнет-то? Ты что так переживаешь? Все уже давно решено. Не нами, а в высоких московских кабинетах. Так что успокойся и дыши ровно. Слышала, что Чубайс сказал: «Мы как скажем, так и будет»?
– Приказано институт приватизировать. Значит, тому и быть. Кто от этого выиграет? Абсолютно все. Будет хозяин, который будет заботиться о нажитом добре. Будет выбивать для института деньги. Без денег ведь ничего не сделаешь. Зарплату не выплатишь, станок не купишь, железяку тоже не купишь. Так, что иного пути, кроме приватизации, нет.
Крымов уже совсем опьянел. Толстый очкарик Леонид, доедая салат, предложил:
– Может быть, приляжешь, отдохнешь с полчасика, а то нам еще сегодня целый день работать, и завтра.
– Нет, я с Жанной хочу пообщаться. Больно уж она баба продвинутая, такую редко встретишь.
– Фу, баба – как пошло. После этого я с вами разговаривать не хочу.
– Ну, извините, девушка.
– Не извиняю. Может быть, Игорь, вам действительно прилечь?
– Только если с вами, мадмуазель.
– Со мной? Ну, это уже верх наглости.
Светлана жестко говорила нелицеприятные вещи, но при этом улыбалась, чтобы не выглядеть ханжой.
– Ладно, давайте еще по стопочке выпьем, и я пойду спать.
Крымов протер ладонью влажные губы, опрокинул в рот еще четверть стакана коньяка, поморщился, вздрогнул и вопросительно посмотрел на Светлану.
– Вот на диване располагайся.
Светлана разложила диван, достала из шкафа подушку и легкое покрывало. Крымов тяжело встал со стула, сделал два шага и буквально рухнул на приготовленное для него ложе. А уже через минуту он сопел, уткнувшись в подушку.
– Ну что, Шохин, рассказывай, как докатился до такой жизни?
Светлана вернулась и села к столу. О чем разговаривать с этим толстячком, она понятия не имела. А ведь как хозяйке дома ей предстояло его развлекать.
– А до чего я докатился?
Мишка не понимал игры ее слов.
– Как, до чего? До ваучерной приватизации, – Леонид внес свои коррективы и пояснения. Толстячок, насытившись бутербродами, принимал правила игры. Хочешь, не хочешь, а коротать время приятнее в дружеской компании.
– Шохин, если ты на этом аукционе сделаешь ход конем или что-нибудь подобное, знай, что мы с тобой расстанемся.
Светлана не обращала внимания на присутствие финансиста и высказывала в ультимативной форме то, что думала. Толстячок под очками нервно захлопал глазами. Такая семейная разборка явно не вписывалась в его рабочую программу. Он приехал контролировать процесс перехода государственной собственности в частные руки, при этом должен нести ответственность перед уполномочившими его людьми. А тут в его присутствии происходит вопиющее безобразие, срыв намеченных планов. Это неожиданное препятствие он обязан был устранить. Это, в конце концов, его работа. Самое надежное дело позвонить в Москву, вызвать «техническую» помощь по устранению ненужного объекта. Тут ведь снайпер и не нужен. Достаточно двух бравых парней, чтоб они бейсбольными битами этой летунье голову размозжили.
