Но Патч был прав. Дело не в Марси. Дело было в том, что я была напугана и расстроена нашей судьбой, и тем, как поворачивались обстоятельства.
Патч провел руками по лицу и коротко, невесело рассмеялся.
– Если бы я была у Риксона вчера вечером, ты бы интересовался, что происходит! – бросила я ему в лицо.
– Нет, – ответил он опасно низким голосом. – Я тебе доверяю.
Испугавшись, что растеряю всю свою решительность, если не начну действовать немедленно, я толкнула его в грудь ладонями так, что ему пришлось сделать шаг назад.
– Уходи, – сказала я звенящим от слез голосом. – У меня есть жизнь. Есть много чего, что не имеет никакого отношения к тебе. Колледж, будущая работа. Я не собираюсь потерять это все ради того, что никогда не случится.
Патч отшатнулся.
– Ты действительно этого хочешь?
– Я хочу знать, что когда целую своего парня, он это чувствует!
Не успела я произнести эти слова, как тут же пожалела о них. Я не хотела делать ему больно, просто хотела, чтобы это кончилось как можно быстрее, прежде чем я совсем расклеюсь и разрыдаюсь. Но я зашла слишком далеко. Патч окаменел. Мы стояли лицом к лицу, оба тяжело дыша.
Потом он выскочил на улицу, резко захлопнув за собой дверь.
Я прижалась к захлопнувшейся двери всем телом. Слезы жгли глаза изнутри, но плакать я не могла. Ярость и ненависть клокотали у меня в душе, заслоняя все остальные чувства и не давая слезам пролиться, но каким-то краешком сознания я понимала, что пройдет совсем немного времени, и я пойму, что натворила. И мое сердце расколется на миллионы маленьких осколков.
Я опустилась на край своей кровати, глядя в пустоту. Гнев начал утихать, но я почти мечтала, чтобы он не уходил. Опустошенность, которая его сменила, была больнее острой, раскаленной боли, охватившей меня после ухода Патча. Я пыталась разобраться в том, что сейчас произошло, но мысли путались. Слова, которые мы кричали друг другу в лицо, отдавались сейчас в моих ушах беспорядочным эхом, я будто вспоминала плохой сон, а не настоящий разговор. Неужели я правда рассталась с Патчем? Неужели именно этого я и хотела? Неужели нельзя избежать судьбы или, точнее, обойти правила архангелов? Ответов не было, зато у меня скрутило живот от боли и подступила тошнота.
Я поспешила в туалет и склонилась над унитазом. В ушах звенело, дыхание было поверхностным и прерывистым. Что я наделала? Ничего страшного, абсолютно точно ничего необратимого. Все еще можно исправить. Завтра мы снова увидимся, и все вновь станет так, как было. Это просто ссора. Дурацкая ссора. Это не конец. Завтра мы поймем, как это глупо, и помиримся. Мы это преодолеем. Мы помиримся.
Я поднялась на ноги и повернулась к раковине. Намочив полотенце, прижала его к лицу. Перед глазами у меня все еще все плыло и кружилось, поэтому я крепко зажмурилась, чтобы остановить это выматывающее движение. «Но архангелы… как быть с ними?» – снова спросила я себя. Как мы с Патчем сможем строить нормальные отношения, когда они постоянно наблюдают за нами?
Я застыла. Ведь они могли наблюдать за мной прямо сейчас. Они могли наблюдать за Патчем. Пытаться понять, перешел ли он черту. Искать любой повод, чтобы сослать его в ад, подальше от меня, навсегда.
Я почувствовала, что гнев возвращается. Почему они не могут оставить нас в покое? Почему они так хотят уничтожить Патча? Патч говорил, что он стал первым падшим ангелом, вернувшим свои крылья и ставшим ангелом-храни-телем. Неужели именно это так сильно злит архангелов? Может, им кажется, что Патч как-то обманул их? Смошенничал, поднимаясь назад со дна? Хотят поставить его на место? Или просто не доверяют ему?
