– Сразу после нашей беседы отправишься к Смогоржевской, вернешь каблучку и вымолишь прощение.
– Все сделаю, панотче!
– А теперь слушай, какой будет епитимья… Москальские попы в последнее время совсем распоясались. Один за другим они захватывают наши приходы. Мало того, теперь они нацелились еще и на нашу молодежь. В Брянской области скоро пройдет съезд молодежного движения «Спас». В нем примут участие в том числе и делегаты от львовских вузов… Такого не было с тридцать девятого года. Если так пойдет дальше, то совсем скоро москальские попы потребуют вернуть им собор Святого Юра…
– Скорше головы тех, кто потребует его вернуть, прикрасят паркан Лычаковского цвинтаря, панотче! У Львови есть кому захищать святыни!
– Это пока есть, – кивнул протосинкел. – Но, как говорят москали, курочка по зернышку клюет. Если они начнут распространять свою москальскую веру среди нашей молодежи, то со временем наши соборы защищать может оказаться некому…
– Тогда нужно сделать так, панотче, чтобы делегаты на москальский съезд не поехали! В студенческом «Братстве» Львова есть достойные хлопцы, которые могут это сделать. Если делегаты не поймут по-хорошему, им стукнут пару раз для доходчивости по голове свинцовой трубой…
– Это не решит проблему, – покачал головой протосинкел, – а создаст новые. Но по сути ты прав. Мы не должны позволить москалям растлевать нашу молодежь. Только сделать это надо так, чтобы отбить такую охоту раз и навсегда.
– Но как это сделать, панотче?
– Нужно, чтобы в самый разгар съезда, во время выступления его главного организатора, сработала бомба, от которой попа бы разорвало на куски, а как можно больше делегатов покалечило. Если такое случится, никакого молодежного движения создано не будет! И навряд ли в ближайшем будущем найдется другой поп-москаль, который рискнет что-то подобное организовать. А если вдруг и найдется, то родители просто не отпустят своих детей на другой съезд. Правильно?
– Да, панотче! Это сработает. Но кто… – начал было Орест и тут же умолк. Затем, сглотнув, спросил: – Это… Это и есть моя епитимья?
– Да, – кивнул протосинкел. – Сорвав москальский съезд, ты искупишь свой грех. Не иначе! И ты поклялся, что исполнишь это во что бы то ни стало.
Орест опустил голову и снова сглотнул.
– Я понял, панотче… Но такую акцию я в одиночку не проверну.
Отец Роман пожал плечами. Орест, подняв на него глаза, объяснил:
– Я имею в виду, что хлопцев, которые с радостью согласятся пустить кровь проклятым москалям, я, конечно, знаю. Но им все равно придется заплатить. Да и на подготовку понадобятся немалые деньги. Тем более что съезд пройдет на Москальщине…
– Деньги будут, – кивнул протосинкел. – Скажи сколько, и завтра я тебе передам их здесь же.
– Хорошо, панотче! Я уточню сумму и сообщу.
– Тогда последнее, – поднялся протосинкел. – Никто, ни одна живая душа, включая твоих хлопцев, не должна не то что знать, но даже догадываться, что ты это придумал не сам.
– Конечно, панотче, – проговорил Орест, опускаясь на колено. – Я грешник, но не дурак. Спасибо! Я сделаю все, как сказал панотец.
И, почтительно наклонив голову, Гресь поцеловал руку Кубийовича.
8
Россия, Москва, Лубянка, центральный офис ФСБ
Закончив курить, Логинов затушил окурок, потом взял пепельницу и прошел в комнату отдыха за спиной генерала, где смыл окурок в унитаз. Когда он вернулся и поставил пепельницу на место, замдиректора как раз положил трубку.
