Крещение Руси: мифы и реальность - страница 25

Будучи от природы очень пугливым, первобытный человек обожествлял практически все, с чем соприкасался в повседневной жизни. Обожествлялось солнце, потому что его испепеляющие лучи могли привести к засухе. Вода, потому что она могла затопить жилище. Луна, потому что без нее ночью ничего не было видно, животные, потому что они могли растерзать человека в любую минуту и т. д., и т. д.

С течением времени верования первобытных людей все усложнялись и усложнялись (эволюционировали), как, впрочем, усложнялись и социальные отношения в первобытном обществе[86].

Христианство же признавалось, в некотором роде, «высшей стадией» развития религиозных представлений человека. Однако, в силу этого признания, оно фактически ставилось в один ряд с языческими религиями и, как следствие, также признавалось всего лишь одной из разновидностей религиозных суеверий[87].

Решающим фактором развития человеческого общества в советской науке считалось появление у некоторых людей излишков производства[88]. Конкретно это означало, что в определенный момент исторического развития в среде людей выделились особо находчивые и алчные личности, которые, воспользовавшись господствовавшим страхом своих сотоварищей, а также наличием у себя лишних продуктов питания, в итоге захватили полную и безоговорочную власть над своими соплеменниками. Так произошло расслоение человеческого общества на классы (возникновение класса правящих и класса угнетаемых). Обычно историософские приемы советского периода по отношению к религии звучат следующим образом:

«Естественный страх первобытного человека перед могучими силами природы, его склонность к наивно-фантастическому объяснению окружающих его природных явлений – все это было использовано как средство подчинения и закрепощения человека еще в ту эпоху развития человеческого общества, когда наметилось господство жрецов и имущего класса. С тех пор религия не переставала быть сильным орудием духовного подчинения народных масс, благодаря которому «здравый смысл» даже иногда и культурного человека оказывался парализован»[89].

Дальнейшая история человечества представлялась как классовая борьба, в которой у каждого класса людей были свои задачи, т. е. правящий класс всегда старался подавлять, угнетать и всячески наживаться на бедных и обездоленных, используя при этом все доступные для него средства, в том числе и различные религиозные системы (суть которых, причем всех без исключения, советским историкам виделась исключительно в обмане и нагнетании страха кары божией на простой народ). Угнетенные же классы периодически просыпались (отрезвлялись) от суеверного зла и пытались сбросить иго угнетателей со своих плеч.

Подобные упрощенческие схемы являлись прямым результатом насильственного внедрения в массовом сознании (в том числе, и в научных кругах) примитивно-марксистских представлений об истории человечества как об истории классовой борьбы, феодализма, формационности как обязательных стадий развития общества. Тем самым история и археология (как историческая наука) были всецело поставлены на службу господствующей идеологии. Исконность, национальное своеобразие и экономический детерминизм были положены во главу угла исторических концепций. Все стало объясняться развитием аграрных обществ, накоплением прибавочного продукта, возникновением городов как центров сельских округ, пунктов концентрации дани и размещения феодалов и т. д.