По этой команде Серко, лось наш деревенский, кидает в лоток подкалиберный, а ты, Иван Петрович, устанавливаешь на шкале 800, наводишь и стреляешь. Дальше самое интересное: вне зависимости от того, поражена цель или нет, потому как в бою ты чаще всего ни хрена различить не сможешь, ставишь прицел на 1000 метров, орешь, «добавляю 200, огонь!» и снова стреляешь. И еще раз, без паузы – прицел на 600 метров, «Ниже 400, огонь!» и лупишь в третий раз.
– Хм, – озадаченно посмотрел на меня Иван. – Прости, Эрих, а в чем, собственно, соль этого метода?
– А в том, что у подкалиберного снаряда траектория настильная, а значит, с этими тремя установками мы нашу цель на всех дистанциях до 1000 метров накрываем гарантированно! Причем при хорошей практике делаем это за 20 секунд – раньше, чем в этой самой цели почесаться успеют.
По мне, так лишний снаряд в цель вкатить, оно всегда для здоровья полезно. Тем более что панцер – штука живучая и, даже когда ты в него влепил, траки от этого факта откидывать спешит далеко не всегда. Хорошо, если боекомплект рванул, большой подарок, можно хоть огонь перенести, иначе придется гвоздить, пока, как в руководстве сказано: «цель не поменяет очертания». Правда, когда потом после боя идешь смотреть – в одном четыре дыры, в другом пять… а что делать? Не загорелся – числим живым и лупим соответственно.
Опять же – подкалиберный снаряд, если в нем пристально покопаться, что собой представляет? Стержень из сверхпрочной стали, причем тонкий. Взрывчатки не несет, и вообще всего полезного, чего он в своей короткой жизни успевает сделать, – это проткнуть, что на пути попадется. А для панцера этот его тык, если габариты сравнить, примерно, как в человека тонкой спицей… шансы не так чтобы очень.
Я все же думаю, мы обойдемся без «фойер-драй». Дальномер-дальномером, но опыт мой тоже кое-чего стоит. Подтвержденный, между прочим, не один раз – секунды, чтобы «по науке» подкрутить да совместить, в бою дорого стоят… а жить хочется.
Слез с сиденья, достал из боеукладки болванку, зарядил, влез обратно.
– Ну вот, – говорю, – сейчас выедем на позицию – попробуем нашего малыша в деле.
* * *
Честно – до сих пор к отдельной палатке не привык. Как ни иду – ноги сами норовят к старой, общей, свернуть. Глупость, но вот поди ж ты…
На самом деле умная голова в штабе корпуса эту идею придумала со званием для таких, как я. Полевой лейтенант – с одной стороны, для всяких там союзников и личного состава из свежеприписанных, хоть и эрзац, но все же офицер. А с другой – и настоящие офицеры не в обиде.
Откинул полог, нырнул – Стаська вскинулась испуганно.
– Извини, – говорю, – не постучался.
– Это ты извини, – виновато улыбается она, – просто я до сих пор не могу привыкнуть.
– К чему?
– К чему…
Пока она задумалась, я на нее в очередной раз втихаря залюбовался. Интересно же, ведь на что уж наш панцерный комбинезон мешок мешком, а ей и он к личику пришелся. Там подшила, здесь ушила – и такая замечательная куколка получилась, что хоть на Имперскую Выставку отправляй.
Помню, все хотел девчонке знакомой, Марте, куклу подарить. Не такую, что в лавке, с платьями из обрезков, а настоящую, голландскую, фарфоровую, в шелках, да кружевах. Только стоила та кукла в галерее на набережной…
– Стась, у тебя в детстве куклы были?
– Были, конечно.
– А какие?
– Разные, – удивленно ответила она, – большие, маленькие… у нас для них отдельная комната была, так и называлась – кукольная. Там их домики стояли. А на полу Танька, когда подросла, целую железнодорожную станцию соорудила. И потолок самолетными моделями увешала.
