– Тем не менее – возразил Альфред – мне кажется, что для нас, европейцев, некромантия представляет вопрос очень большой важности. Она является единственным средством для того, чтобы воскресить несуществующую больше веру в бессмертие человеческой души. Религиозными догматами, равно как и философскими основами достигнуть этого не удается и, стало быть, остается только надежда на очевидное и наглядное доказательство. Я сам искал такого рода осязательных доказательств в этом направлении и думаю, что нашел их благодаря Ковиндасами.
– В этом я нисколько не сомневаюсь – заметил адепт – и скажу даже, что не европейцы, которые смотрят на факиров как на обманщиков, сами выдают подобным взглядом свое невежество в этой области.
Альфред воспользовался этим разговором, для того, чтобы приступить к вопросу, который ему надо было выяснить:
– Что до меня касается, – пояснил он адепту, – то я имею в виду еще чисто личную цель.
– Я так и думал, – возразил индус. – К нам большей частью обращаются именно с подобными просьбами.
– Вот моя история в нескольких словах, – начал Альфред; – я любил одну молодую девушку, которая умерла самым ужасным образом. Затем был у меня также друг, к которому я привязался всем сердцем, но и он пал жертвой жестокой судьбы. Этих двух отошедших мне хотелось видеть, и если не ошибаюсь, то я действительно и добился своей цели на сеансах с Ковиндасами. Но вот о чем речь: У меня есть ребенок – сын той, которую я любил. По непостижимому стечению обстоятельств, малютка пропал бесследно, и до сих пор все розыски были напрасны. Теперь я стремлюсь к одному – вознаградить себя за потерянное время и как можно скорей вступить в права отца, а между тем, судя по разъяснениям, которых мне удалось добиться по этому поводу, мечта моя осуществится только по прошествии многих, многих лет. Таковы были предсказания Ковиндасами и некоторых других, в том числе одного факира в Каире. Таково же было и сообщение, которое я получил от своего покойного друга, еще при его жизни.
– Это совпадение является лучшим доказательством достоверности предсказаний, – заметил адепт – и ты напрасно стремишься сократить назначенное время. Тебе надлежать выждать, пока свершится судьба твоего ребенка и твоя.
– Так что, стало быть, и из браминов никто не мог бы сообщить мне более удовлетворительных сведений? – поспешил осведомиться Альфред.
– Напротив, – пояснил индус, – могли бы многие, но ни один не сделал бы этого, – потому что желание улучшить судьбу твоего ребенка, или твою, – принесло бы тебе только вред.
– Однако, не утешительное же это учение, – досадливо возразил Альфред; – по-видимому оно ничем не отличается от турецкого фатализма, или иначе «кисмета».
– Ты ошибаешься, – заметил адепт. – Понятием о «кисмете» определяется внешняя власть над существом человека. По нашему же индийскому учению, судьба, или что тоже, «карма», лежит, наоборот, в нас самих. Твоя земная судьба, твоя «карма», какова бы она ни была, предназначена самим тобою, твоим образом действий в предшествовавшей жизни. Все, что выпадает на твою долю, есть ничто иное, как следствие тех причин, которые ты сам установил, и следствия эти изменению не подлежат. Этому закону подлежишь как ты, так и твой ребенок. Покоряться своей «карме» – вот в чем состоит наша единственная земная задача. Покоряться с терпением – вот единственное средство, для того, чтобы стяжать себе лучшую судьбу после ожидающего нас ближайшего воплощения. Отсюда ясно, что ни один брамин не решился бы сообщить тебе сокрытых, хоть и более удовлетворительных сведений, из опасения повредить тебе.
