Как-то нелогично, что Рейсс был тайным источником Бенедикте Штольц. А если так, то где сейчас журналистка? Если все делалось лишь ради того, чтобы украсть документы, зачем было так зверски убивать Хенри Фалька?
В жизни есть то, ради чего можно убить. Кафа это знала. Есть двери, которые открывать нельзя. Секреты, которые закопали так глубоко, что им суждено сгнить в земле. Что, если Фальк залез в нечто подобное? А Бенедикте об этом узнала? При таком раскладе флешка – идеальная наживка. А леса вокруг Маридалсваннет густые и темные.
Свернув с шоссе, она увидела огромную каменоломню, но никакой активности там не было. Ни камнедробилок, ни бульдозеров, ни людей в светящихся куртках. Кафа поехала по широкой производственной дороге, пролегающей по краю котловины и уходящей дальше в лес. Здесь снега было намного больше, чем в городе, и местность выглядела непроходимой. Переехав гребень холмов, Кафа пересекла долину и остановилась на выравненной гравиевой площадке.
Как только Кафа натянула шапку на уши, из-за облаков показалось солнце. Это могло бы быть красиво: вокруг бескрайние заснеженные леса, долины и холмы. Но идиллию нарушали оглушительные удары гидравлических молотов и рев строительных машин.
Грохот доносился со стройки впереди. За забором возводились несколько промышленных цехов, у ворот стояла будка охраны.
Дженнифер Хоуп сварила такой крепкий кофе, что им можно было отпугнуть медведя-шатуна. Эта светловолосая женщина хрупкого телосложения обладала теплым голосом, но холодными глазами, мягкими руками и боксерским носом. У Кафы было множество представлений о том, как может выглядеть управляющий стройкой, но ничто в облике Дженнифер Хоуп не подпадало ни под одно из них. Кроме, разве что, ее ругани.
– Ну что, нашли вы этого поганца? – спросила она, раскрыв тайну, как пить это зелье. Четыре кусочка сахара и десять граммов сливок.
– Пока нет, – ответила Кафа. – Потому я и приехала.
– Он здесь больше недели не появлялся. И должна признаться, на Рикарда это не похоже. Он начал работу сразу и усердно выполнял свои обязанности, а теперь вот прогуливает.
Хоуп рассказала, что Рейсс работает здесь с начала стройки, с прошлой осени. Он сидел на вахте, регистрировал доставку материалов и следил за въезжающей и покидающей территорию техникой. Управляющая заставала его спящим на рабочем месте, но признала, что работа сама по себе ужасно скучная.
– А вы знаете, чем он занимается вне работы?
Хоуп пожала плечами.
– Да нет. Я в такое не вникаю. Но когда я взяла его на работу, он был очень озабочен тем, чтобы все шло по закону. Что работать вечером и ночью он не будет, что исправно платит налоги и все такое.
– А в этом есть что-нибудь необычное?
Дженнифер инстинктивно почесала нос.
– Нет, конечно. Мы же не в Турции, – она так посмотрела на Кафу, словно та была не в своем уме. – Мне показалось любопытным, что он упомянул об этом.
– Может, у него нет опыта работы. Полагаю, вам известно о его прошлом?
– О каком именно – конькобежном или уголовном? – усмехнулась Хоуп. – Конечно. Его бывшая жена мне звонила. Но нужно же давать людям шанс, вы так не думаете? – Она подвинула коробку с сахаром через стол. – А что он такого натворил-то?
– Его имя всплыло в одном расследовании. Какой он человек, как бы вы его описали?
Хоуп пожала плечами, явно обиженная, что Кафа не ответила на ее вопрос.
