Крестное знамение и сакральное пространство: Почему православные крестятся справа налево, а католики – слева направо - страница 7

Таким образом, усматривается следующая закономерность: те, кто крестятся справа налево, благословляют в другом направлении, т. е. по отношению к себе кладут крест слева направо; те же, кто крестятся слева направо, таким же образом – слева направо – и благословляют. Очевидно, что в одном случае имеет место постоянная (абсолютная) перспектива, определяющая противопоставление правого и левого, в другом же случае перспектива меняется – отсчет производится от объекта, а не от субъекта действия. В одном случае человек, который осеняет себя крестным знамением, ориентируется на священнослужителя (он повторяет действия священнослужителя при благословении); в другом случае, напротив, священнослужитель при благословении ориентируется на того, кто его получает (крестное знамение кладется так, как положил бы его на себя сам человек). Иначе говоря, в одном случае отправным моментом оказывается действие того, кто кладет крест, в другом случае – действие того, на кого он приходится.

При этом все христиане, о которых шла речь (монофизиты, католики, православные, несториане), благословляют одинаково – слева направо по отношению к тому, кто совершает это действие (или, что то же, справа налево по отношению к тому, кто получает крестное знамение), – при том что креститься они могут по-разному. Традиция, предписывающая осенять кого-либо (другого человека) или что-либо крестным знамением справа налево – по отношению к субъекту действия, – поскольку мы знаем, вообще неизвестна.

Это обстоятельство, очевидно, свидетельствует о первичном, исходном характере именно того действия, которое совершается при благословении. Архаичность этого действия проявляется и в перстосложении при совершении крестного знамения: в целом ряде случаев перстосложение, принятое при благословении, оказывается более архаичным, чем при осенении себя крестным знамением.[48] Следует при этом иметь в виду, что в свое время перстосложение при священническом благословении не отличалось от перстосложения, принятого при осенении себя крестным знамением: так обстояло дело, в частности, в Древней Руси (до реформы патриарха Никона), и так же обстоит дело у старообрядцев (см. Экскурс, § 3, с. 109 наст. изд.).

Таким образом, одинаковый порядок благословения в различных христианских традициях (слева направо с точки зрения субъекта действия) позволяет рассматривать благословение – осенение крестным знамением кого-либо или чего-либо – как исторически первичное, исходное действие, по отношению к которому осенение крестным знамением себя самого оказывается вторичным, производным. Это отвечает древней практике катехизации, т. е. приготовлению людей, вступающих в церковь, к принятию таинства крещения. Катехизация предполагала осенение человека, готовящегося к крещению (катехумена, т. е. оглашаемого), крестным знамением,[49] после чего и сам он получал возможность совершать аналогичное действие.[50] Если в восточной традиции катехизация именуется «оглашением» (это слово калькирует греч. κατήχησις, производное от κατηχέω 'оглашаю, учу, наставляю'), то в западной традиции она могла называться «первым знаменованием» (prima signatio) или же «знамением (печатью) креста» (signaculum crucis). Показательно при этом, что при осенении крестным знамением принято произносить те же слова – как в восточной, так и в западной традиции, – которые произносятся при совершении обряда крещения: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» («In nomine Patris, et Filii, et Spiritus sancti»).