Симуз не на шутку занервничал. Что-то ныло в затылке тупой болью – давний признак дурного предчувствия.
– А еще сегодня я видела тебя, – добавила девочка. – Ночью.
– Прости?
– Я говорю, что видела тебя сегодня. Ты шел по темным улицам, вокруг было много неприятных людей, горели тусклые фонари… И котенка этого я, кажется, тоже видела.
– Хранитель милостивый, – выдохнул Симуз и крепче прижал Десари к груди. – Ты точно никому не говорила об этом? Уверена?
– Ну, во сне я вроде не разговариваю…
Эмиссар отстранился и внимательно посмотрел в глаза дочери. Она стерла веселую гримасу с лица, едва заметила, что отец был серьезен.
– Сделай для меня кое-что, пожалуйста, – попросил эмиссар. – Очень тебя прошу, никому не рассказывай об этих странных снах. Ни Алою, ни Эфе, никому.
– Даже дедушке?
Симуз сглотнул ком.
– Особенно дедушке.
– Почему?
– Это будет нашей маленькой тайной. Не будем волновать… дедушку. Пока что. Вдруг это ничего не значит? Но если это и вправду что-то особенное, то я обещаю, что выясню, почему тебе снятся такие чудные сны. Договорились?
– Хорошо, – глухо отозвалась Десари. – Договорились. Никому не скажу, пока ты не разрешишь.
– Спасибо, родная. Ты у меня мудрая не по годам.
– Дедушка тоже так говорит, – улыбнулась девочка. – А вот и он. Дедушка Эсмий! – она радостно помахала рукой вошедшему Магистру. – Папа пришел меня навестить!
Лицо старого эннийца просияло.
– Вижу, радость моя, вижу. Здравствуй, Симуз.
Едва Флавиес повернулся к эмиссару, его улыбка тут же погасла. Симуз знал, что каждый взгляд на Десари причинял Магистру боль – словно тот глядел на призрак умершей при родах дочери. Верения дерзнула полюбить не того человека, и теперь у главы великого Дома не осталось ничего, кроме скорби, ненависти к Симузу и внучки-бастарда, о существовании которой старательно умалчивали.
– О, я вижу, отец принес тебе подарок, – он повертел в руках фигурку котенка, любуясь изящной резьбой. – Тебе нравится?
– Еще бы! Я очень рада. А можно мне потом завести живую кошечку?
– Если мастер Алой убедится, что это не повредит твоему здоровью, то непременно, – добродушно улыбнулся Эсмий. – Хоть десяток! А эту фигурку держи всегда при себе, пусть котенок тебя охраняет. Но сейчас, боюсь, вам пора заканчивать беседу. Тебе, девочка моя, нужно подкрепиться, а твоего отца ждут дела на службе, – Десари погрустнела и крепче сжала руку эмиссара. – Но не волнуйся, совсем скоро вы увидитесь вновь. Обещаю.
– И я обещаю, – шепнула она на ухо Симузу и высвободилась из объятий.
– И я.
Эмиссар встал, улыбнулся дочери на прощание и, поклонившись Магистру, заторопился к выходу. Эфа с тревогой взглянула на него, но он жестом показал, что все в порядке.
Ни хрена оно на самом деле не было в порядке. Если Десари в действительности видела такие сны, это многое объясняло и означало лишь одно. Каким-то чудом в роду Флавиес, где уже шесть поколений не рождались магусы, растет маленькая провидица. Демос не в счет – он не может считаться наследником Магистра. А никаких потомков, кроме незаконнорожденной Десари, у Эсмия нет.
Если предположение о ее даре подтвердится, и старый интриган узнает об этом, Симуз потеряет дочь навсегда.
