– Дерьмо.
Они строили требушеты. Значит, всё же рассчитывали на штурм. Веззам почуял аромат горячей еды со стороны лагеря, живот аж скрутило, пришлось сплюнуть слюну. Он не ел со вчерашнего дня – отдал паёк захворавшему бойцу. И чутьё подсказывало Сотнику, что, если так пойдёт и дальше, требушеты Ламонту Эккехарду не понадобятся. Эллисдор и без того начинал погибать от голода и болезней.
Зато теперь они смогут незаметно отправить гонцов во все концы света – уже немало.
Но даже если бы посланник смог резво добраться на север и сообщить королю, не было ясно, как скоро у него получилось бы вернуться. Веззам всё больше убеждался, что Эллисдору придётся рассчитывать лишь на себя. И раз так, было необходимо выиграть время. Сделать нечто, что затормозит армию Эккехарда или разрушит его планы.
Веззам ещё раз оглядел лагерь врага и хищно усмехнулся. Вывести горожан через подземный путь будет трудно, но его подготовленные бойцы преодолеют его без труда. А это значило, что теперь осаждённые могли позволить себе мелкие вылазки. Быть может, даже на территорию лагеря.
– Особенно на территорию лагеря, – задумчиво проговорил Сотник. – Интересно, как эрцканцлер отреагирует на то, что я предложу заиметь ценного пленника?
– Рано или поздно это должно было случиться, господа.
Демос наградил собравшихся тяжёлым взглядом, сжал массивный набалдашник трости и принялся расхаживать взад-вперёд по опустевшему залу.
«Но, как всегда, случилось в самый неподходящий момент».
Состав императорского Совета заметно поредел: те, кто не успел бежать из охваченного чумой города, либо заперлись в родовых домах-крепостях, либо погибли. Чумная дева не щадила никого, а выживали после её поцелуя немногие. Чудом выкарабкался Ильберт ду Лавар – казначей и единственный человек, в бескорыстной дружбе которого Демос был уверен. И не просто выкарабкался – почти сразу же приступил к работе. Повезло уберечься и лорду-проектору Анси. Миновала чума военмейстера Оффрона Аллантайна да брата Ласия. Впрочем, яйцеголового монаха-дознавателя, казалось, вообще не могла взять никакая зараза.
«Цвет нации. Гордость империи, – подумал Демос, оглядывая советников. – Кучка бесполезных болванов, включая меня самого».
Теперь, глядя на эту насмешку над императорской свитой, Демосу приходилось рассчитывать лишь на себя. А зал для собраний, некогда служивший демонстрацией величия могущественной страны, ныне выглядел заброшенным.
«Как, как можно противостоять целому моровому поветрию в одиночку? Даже если в тебе течёт кровь колдуна? Да и какой смысл в этой силе, если она не может никого спасти?»
Демос стёр пыль с ветви канделябра и повернулся к советникам.
– Где именно вспыхнул бунт? По какой причине?
– В квартале Святых сестёр, ваша светлость, – отозвался Анси. Демос в который раз поразился тому, что лорд-проектор даже сейчас находил возможность отбеливать манжеты да крахмалить воротники. Прочие советники, включая канцлера, давно перестали обращать внимание на одежду – всё равно её приходилось сжигать слишком часто.
– Значит, на востоке города, – отозвался Демос. – Неудивительно: квартал не самый благополучный. Что за повод?
– Хлеб, ваша светлость, – вмешался брат Ласий. – Оголодавшие люди напали на обоз с зерном для Эклузума.
«Трудно их винить».
Даже высшие чины начинали голодать: город оставался закрытым, работать толком было некому – большая часть слуг вымерла. Единственное место в столице, где всё ещё постоянно работали хлебные печи, сохранилось лишь в Эклузуме да при императорском дворце.
