– Денег?! Конечно, врет.
Я ждал продолжения, но пловец не стал рассказывать. Снял очки, потер намятую переносицу. У него оказались синие глаза – измученные, с красными прожилками, будто после бессонной ночи. Этому человеку явно было плохо. Со слов Пьятты я понял, что Макнамара безработный, а моим телохранителем ему оставаться недолго – до поры, пока меня не вышвырнут с виллы. Мне захотелось что-нибудь для него сделать.
– Я могу тебе как-то помочь?
Макнамара помолчал, поглядел внимательно и спросил:
– Ты бывал на третьем этаже?
– Нет еще.
– Постарайся узнать, кто там живет.
– Попробую. А что ты скажешь о типе, который разгуливал на лугу с пистолетом?
Пловец нахмурился, снова нацепил очки. Я подумал, что зрение у него отличное – Макнамара просто-напросто прячет за темными стеклами глаза.
– Тебя не убили, это главное, – сухо сказал он. – Будем надеяться, что и впредь худого не случится. Ладно, я пошел; до завтра.
– Погоди. – Я выбрал из десятка своих вопросов еще один: – Ты расскажешь, как был «тюленем»?
– Я им не был, – огорошил меня Макнамара.
– Как это? А Пьятта говорил…
– Я прослужил два с половиной года на флоте, затем подался в боевые пловцы. Проучился десять недель и бросил.
– Почему?
– Это не мое. Я не собирался служить «тюленем», у меня был контракт на три года. А тут должно быть дело твоей жизни – иначе нет смысла терпеть этот ад. За малейшую провинность или недовольство – наказание. Сотню раз отжимайся в грязной луже, окунайся мордой. Или ведра с водой таскай. Зачерпнул и тащишь вдоль берега. Прошел, сколько надо, воду вылил, снова зачерпнул и несешь обратно, однако идешь уже задом наперед. Специально отдают идиотские приказы, проверяют тебя на «излом», а ты помалкивай и выполняй без размышлений. Из живого человека должен превратиться в автомат – потому что в боевых условиях некогда будет размышлять, выполнять приказ или не стоит. А я только и мечтал о том, как вернусь в Альба-Лонгу… – Макнамара смолк, махнул рукой. – А, неважно. Тео, – он сдернул очки и посмотрел мне в глаза, – твой дядя-губернатор – жестокий и опасный человек.
– Понял.
– Будь осторожен. И запомни мой номер телефона, – он назвал цифры.
Я запомнил, и мы расстались. Несостоявшийся криминалист в моей душе ликовал – за один день произошло множество загадочных событий.
Шагая по аллее к дому, я подводил первые итоги. Что нам известно? Макнамара попал в переплет, чего-то добивался от губернатора, Тоски отказал и затем выгнал его с виллы. В доме появился неизвестный, к которому не подпускают людей Рафаэля Пьятты. Неизвестный знает Макнамару; он то ли звал пловца на помощь, то ли хотел поговорить, но в последний миг передумал. Макнамара, в свою очередь, интересуется этим человеком. И при всем прочем, кто-то целился в меня на лугу.
Вернувшись, я обошел вокруг дома. Из окон бального зала на втором этаже несется музыка и голоса – прием в разгаре. На третьем этаже окна закрыты, жалюзи опущены, балконов нет. Не подберешься. Тогда я зашел внутрь и двинулся наверх по главной лестнице, мимо кадок с цветущими растениями. Миновал второй этаж и оказался на площадке, где сидел охранник. Стол с телефоном и компьютером, мягкое кресло, диван, который загораживает ход наверх, столик с кофейным прибором и кофеваркой, два куста белой азалии, камера на стене. Охранник поднялся из-за стола мне навстречу.
– Сюда нельзя.
