– Кажется, несколько минут назад что-то говорили про кофе? – спрашивает Уотерхауз.
– Мисс Стенхоуп, кофе капитану «Вот и Хайсу», – говорит Главный в металлический селектор. Это один из полудюжины учрежденческих селекторов в Британской империи, зато цельнолитой, чугунный, весит сто фунтов и подсоединен к розетке с напряжением 420 вольт проводами толщиною в указательный палец. – И будьте так любезны принести чай.
Теперь Уотерхауз знает, как зовут секретаршу Главного. Что ж, это зацепка. Отталкиваясь от нее, он сможет путем разысканий восстановить фамилию Главного.
Судя по всему, это вернуло их в фазу Светской Болтовни. Американские боссы были бы раздосадованы, британцы же, напротив, демонстрируют явное облегчение. Мисс Стенхоуп просят принести и другие напитки.
– Вы в последнее время видели доктора Шеэна? – спрашивает Уотерхауза Главный с ноткой тревожной заботы в голосе.
– Кого? – Тут Уотерхауз понимает, что речь о каперанге Шойне, и что в Лондоне его имя произносят более правильно.
– Капитан Уотерхауз? – спрашивает Главный через несколько минут. Уотерхауз придумывает новую криптографическую систему, основанную на разном произношении слов, и довольно долго не произносит ни слова.
– Ах да! Я заскочил к нему перед отъездом. Конечно, когда он… э-э… малость не того, с ним запрещено говорить о шифрах.
– Разумеется.
– Беда в том, что, когда у тебя с человеком все общие дела насчет криптологии, трудно удержаться и не нарушить приказ.
– Да, весьма затруднительная ситуация.
– Мне кажется, он более-менее ничего. – Уотерхауз говорит не очень убежденно. В кабинете наступает приличествующая тишина.
– Когда он находился в более благоприятном состоянии, он восторженно писал о вашей работе над «Криптономиконом», – говорит один из Других, до сих пор по большей части молчавший. Уотерхауз решает, что это какая-то шишка в мире машинной криптологии.
– Мировой дядька, – говорит Уотерхауз.
Главный использует это как отправную точку.
– Поскольку вы работали с машинами доктора Шойна, то входите в список «Мэджик». Теперь, когда наши страны договорились – по крайней мере в принципе – сотрудничать в области криптологии, это автоматически включает вас в список «Ультра».
– Понятно, сэр, – говорит Уотерхауз.
– «Ультра» и «Мэджик» в значительной степени симметричны. В обоих случаях вражеская держава разработала шифр, который считает абсолютно невзламываемым. В обоих случаях союзная держава взломала шифр. В Америке доктор Шойн и его команда раскололи «Индиго» и построили машину «Мэджик». У нас команда доктора Нокса взломала «Энигму» и построила «Бомбу». Здесь светилом был доктор Тьюринг, у вас – доктор Шойн, но он, как вы выразились, малость не того. Однако он утверждал, что вы вполне на уровне Тьюринга.
– Чертовское преувеличение, – говорит Уотерхауз.
– Вы учились с доктором Тьюрингом в Принстоне, так?
– Мы были там в одно время, если вы меня понимаете. Катались на велосипедах. Нас нечего сравнивать.
– Но ведь доктор Тьюринг учился в аспирантуре, а вы были простым второкурсником.
– Конечно. И все равно он гораздо сильнее меня.
– Вы чересчур скромны, капитан Уотерхауз. Многие ли студенты публикуют статьи в международных журналах?
– Мы просто катались на велосипедах, – упрямо повторяет Уотерхауз. – Эйнштейн даже говорить со мной не захотел.
– Доктор Тьюринг всерьез занимался теорией информации, – произносит не по годам изможденный тип с длинными седыми патлами. Уотерхауз мысленно определяет его как оксфордского профессора. – Вероятно, вы обсуждали с ним эти темы.
