– Мозгом операции. – Рэнди стучит себя по голове.
– Он приплыл сюда с Магелланом? – спрашивает Эрнесто.
Для всего остального мира Магеллан – человек, совершивший первое кругосветное плавание. Здесь каждому известно, что добрался он только до острова Мактан, где был убит филиппинцами.
– Когда Магеллан вышел в море, Фалейро остался в Севилье, – говорит Рэнди. – Он сошел с ума.
– Вы много знаете про Магеллана, да? – спрашивает Эрнесто.
– Нет, – отвечает Рэнди. – Я много знаю про Дантиста.
– Не разговаривай с Дантистом. Никогда. Ни о чем. Даже о технической стороне. Любой его технический вопрос – всего лишь пробный шар в деловой стратегии, до которой тебе – как Даффи Даку до теоремы Геделя.
Ави огорошил этим Рэнди однажды вечером, когда они обедали в ресторане в центре Макати. Ави отказывается говорить о чем-нибудь серьезном в радиусе мили от гостиницы «Манила»; он убежден, что каждый номер и каждый столик прослушиваются.
– Спасибо за доверие, – сказал Рэнди.
– Пойми, – ответил Ави, – я просто пытаюсь застолбить территорию – оправдать свое участие в проекте. Деловой стороной буду заниматься я.
– У тебя, часом, не мания преследования?
– Слушай сюда. У Дантиста примерно миллиард долларов своих и еще десять миллиардов под управлением. Все вонючие ортодонты в Южной Калифорнии ушли на пенсию в сорок лет, потому что Дантист за два или три года удесятерил их индивидуальные пенсионные счета. Хорошим людям деньги сами не плывут.
– Может, ему просто везло.
– Везло, да. Но это еще не значит, что он хороший человек. Я о том, что он инвестирует в крайне рискованные предприятия. Он играет в русскую рулетку на пенсионные сбережения вкладчиков, не ставя их в известность. Он вложил бы деньги в исламистов с Минданао, если бы считал, что захват заложников принесет хорошие дивиденды.
– Интересно, он понимает, что ему везло?
– Мне тоже интересно. Думаю, нет. Думаю, он считает себя орудием Божественного Провидения, как Дуглас Макартур.
«Руи Фалейро» – гордость быстроразвивающегося сиэтлского суперъяхтостроения. Рэнди почерпнул кое-какие сведения о яхте из рекламного буклета, выпущенного еще до того, как Дантист ее купил. Поэтому он знает, что вертолет и гоночный катер входили в сумму сделки, которая не разглашается. В убранстве яхты использовано, помимо всего прочего, десять тонн мрамора. В хозяйских каютах две уборные, М и Ж, отделанные соответственно черным и розовым мрамором, чтобы Дантист и Дива не толклись у одной раковины, готовясь к большому приему в бальном помещении яхты.
– Про Дантиста? – переспрашивает Эрнесто.
– Про Кеплера. Доктора Кеплера, – говорит Рэнди. – В Штатах некоторые люди называют его Дантистом.
Люди, занятые в сфере высоких технологий.
Эрнесто понимающе кивает.
– Такой человек мог выбрать себе любую женщину в мире, – говорит Эрнесто, – но он выбрал филиппинку.
– Да, – осторожно соглашается Рэнди.
– А в Штатах знают историю жизни Виктории Виго?
– Должен признаться, в Штатах она не так известна, как на Филиппинах.
– Конечно.
– Хотя некоторые ее песни очень популярны. Многим известно, что она выбилась из нищеты.
– А в Штатах знают про Дымную Горку? Про свалку в Тондо, где дети ищут себе еду?
– Некоторые – да. Еще больше узнают, когда фильм про Викторию Виго покажут по телевизору.
Эрнесто удовлетворенно кивает. Здесь всем известно, что выходит фильм про жизнь Дивы с ней самой в главной роли. Однако мало кто в курсе, что фильм заведомо убыточный, снимается на деньги Дантиста и пройдет по кабельному каналу в ночные часы.
