Криптономикон - страница 97

Когда первого февраля заработали четырехдисковые «Энигмы», вся Атлантика почернела. С тех самых пор Алан и другие не покладая рук бились над этой задачей. Загвоздка была в том, что они не знали, как подсоединен четвертый диск.

По счастью, несколько дней назад захватили еще одну немецкую подводную лодку, в восточной части Средиземного моря. Полковник Чаттан, оказавшийся поблизости, и еще несколько сотрудников Блетчли рванули туда сломя голову. Они нашли четырехдисковую «Энигму», а это хоть не сам код, но по крайней мере ключ к его взлому.

Гитлер, видать, совершенно в себе уверен – собрался отдохнуть в Альпах. Что не помешало ему прибрать к рукам последние остатки Франции – похоже, операция «Факел» задела его за живое, и он окончательно оккупировал вишистскую Францию. Одновременно он отправил еще десять тысяч солдат и соответствующее количество припасов через Средиземное море в Тунис. Уотерхауз воображает, что сейчас можно добраться от Сицилии до Африки, просто прыгая с одного немецкого транспорта на другой.

Разумеется, будь это так, его работа была бы куда легче. Союзники топили бы суда сколько душе угодно, и ни один голубоглазый тевтон на фронте информационной войны не повел бы арийской бровью. Однако на самом деле судов мало и расположены они редко. Насколько именно мало и редко – это параметры уравнений, которые они с Аланом Матисоном Тьюрингом всю ночь пишут на доске.

Часов через десять – двенадцать этого занятия, когда наконец снова встает солнце, остается разве что сесть на велосипеды и прокатиться с ветерком.

Они въезжают на холм, и перед ними открывается лес, расцвеченный всеми цветами пламени. Полусферические кроны кленов словно вспучиваются в огне, добавляя впечатлению реализма. У Лоуренса возникает нелепое желание выпустить руль и зажать уши. Однако воздух под деревьями приятно прохладен, синее небо не пятнают столбы черного дыма, спокойствие и тишина леса самым разительным образом отличаются от того, что вспомнилось Лоуренсу.

– Кудах-тах-тах! – Алан Тьюринг изображает квохтание рассерженной курицы. Странные звуки кажутся еще чуднее из-за того, что он в противогазе, который, впрочем, почти сразу сдвигает на лоб. – Как же они любят себя слушать! – (Речь об Уинстоне Черчилле и Франклине Рузвельте.) – Да и друг друга тоже, до определенного момента. Однако голос по сравнению с печатным текстом – жутко избыточный канал информации. Если взять текст и пропустить его через «Энигму» – которая, в сущности, довольна проста, – то привычные закономерности вроде преобладания буквы «Е» практически исчезают. – Тут он снова натягивает противогаз, чтобы подчеркнуть следующее утверждение. – А вот голос можно искажать самым чудовищным образом, и он все равно будет понятен слушателю.

Тут на Алана нападает приступ чихания, да такой, что чуть не лопаются защитного цвета ремешки на затылке.

– Наше ухо привыкло отыскивать знакомые сочетания, – предполагает Лоуренс. Он без противогаза, потому что (а) немцы не проводят здесь газовую атаку, (б) в отличие от Алана он не страдает сенной лихорадкой.

– Прости. – Алан резко тормозит и спрыгивает с велосипеда. Он отрывает заднее колесо от дороги, раскручивает его свободной рукой и быстрым движением дергает цепь. Потом внимательно созерцает механизм, прерываясь только для того, чтобы несколько раз чихнуть.