– И это с учётом того, что вы как раз находились на уроке астрономии, мистер Стоун, – отозвался он.
– Если честно, всё произошло так стремительно, что сложно было что-либо разобрать, и вообще, это видела Ноника, – начал быстро оправдываться Вуджес, стеснительно опуская глаза в пол. – А еще, этот увалень Понси строил из себя эдакого грамотея, – Джес решил отшутиться и показал жестами, что его сейчас стошнит от этого воспоминания.
– Так что это всё значит? Вы хотите сказать, что это каким-то образом связано с Кристаллом? – Терри механически поглаживал пса. Странным образом в этот момент он словил себя на одной мысли и задал самому себя прямой вопрос, как он часто любил делать: «Интересно, кого я пытаюсь успокоить больше – Упса или же самого себя?». Неприятное чувство, колыхнувшееся глубоко внутри него, подсказало ответ, но он не захотел обнажать его в слова и переключил внимание на звездочёта.
Когда Эмбор заговорил, он был абсолютно серьёзен:
– Вселенная заговорила, второе Пророчество начинает сбываться.
– И что же гласит второе Пророчество? – Терри ощутил волнение, он мог запросто сказать, сколько ударов в минуту выдаёт его сердце, так гулко они отдавались у него в голове.
Эмбор остановился, поднял вверх палец с красивым перстнем из лунного камня и вкрадчиво произнёс:
– Давайте поднимемся наверх, вы сами сможете все увидеть и прочитать Пророчество.
Троица переглянулась между собой. Ноника была на удивление крайне собранной, серьезной и молчаливой, то есть полной противоположностью себя в обычной жизни. Терри подумал, что если бы у нее был сейчас с собой блокнот, то он был бы полностью исписан умными мыслями, такой сосредоточенной она казалась, готовой впитывать и фиксировать всю поступающую к ней информацию. Джес пытался придать немного непосредственности и легкости своему облику и поведению, но это не особо помогало, и через-чур резкие движения выдавали его волнение. Терри понятия не имел, как выглядел сейчас он со стороны, но надеялся, что держится с достоинством, это единственное, на что он сейчас мог вообще надеяться.
Эмбор прошёл к западной стороне круглой комнаты Стамбхи, в которой они вместе располагались последний, прошедший для ребят как во сне, час, а может и все два. Толкнув дверь наружу, звездочет шагнул в оранжевый закат. Гости цепочкой последовали за ним. Кабинет учителя находился на самом последнем пролёте Стамбхи, дальше следовала только открытая площадка, которая хорошо просматривалась из любой части замка. Поочередно, не спеша, шествуя друг за другом, они проследовали на самый верх, поднимаясь всё выше и выше. Справа на внешней стене здания располагался искусно созданный барельеф, рисующий живописную картину Мира.
Ноника остановилась у изображения изящной девушки. Её длинные волосы роскошными мягкими волнами по кругу огибали идеальный профиль, создавая ощущение невесомости, лёгкости и какого-то парения всего образа. Руки подняты к голове, одна приближена к лицу и слегка касается высокого лба, на котором красуется фероньерка с россыпью драгоценных камней, вторая – утопает в цветах и морских ракушках, которые замысловато переплетаются в вихре непослушных волос. Пухлые губы плотно сомкнуты, а глаза безмятежно закрыты.
– Посмотрите, какая она красивая, – Ноулс дотронулась до лика незнакомки. Терри с Вуджесом переглянулись, это отличительная особенность Ники, она никогда не могла скрыть своих истинных эмоций и чувств и всегда говорила правду, а именно то, что думала.
