— Может мне пропустить приветствие? А ты мне всё-всё на диктофон запишешь?
— Ты сдурела? У Оливера Дженсена просто феноменальная память, особенно на прогулы… уж не знаю зачем это ректору, но о его дотошности ходят легенды! — бурчит Иви и вталкивает в мою ладонь стакан с минеральной водой. — Ну и я, подозревая, что ты капуша, зашла на сорок минут раньше.
— Знаешь кто ты? — мне сложно одновременно фокусироваться на соседке и расстреливать ее недовольным взглядом, но… как получается. Видимо, хорошо, раз она фыркает и топает к окну, впуская прохладную свежесть.
— Заботливая подружка? — ухмыляется, но уже через секунду становится деловым и крайне серьезным кристаллом. — Мэри, детка, мне жаль, что вы поссорились с подружкой, но ты не кисни, а? Может ее скоро выпрут из этой группы и снова станете бэстами?
После слов Иви, моя притупившаяся мигрень, грозит вернуться с усилением своих позиций.
Я поссорилась с Линдсей? А когда же я тогда успела с ней увидеться, чтобы настолько набедокурить и не помнить этого…
— Это я тебе сказала?
Мисс Нортон оценивающе смотрит на меня и, неделикатно обхватив лицо, требует сфокусировать на ней взгляд:
— Зрачки вроде бы не расширены… не пойму, ты реально ничего не помнишь или это какая-то идиотская шутка? Я не люблю такое, окей?
— Если честно, то меня саму это всё напрягает. Провалами в памяти не страдаю. Зато я четко помню, как собиралась идти в деканат, а дальше чернота и… мигрень.
— Оу, это стресс, Рапунцель! У меня так пару раз было. Ты расстроилась из-за подруги и мозг решил стереть этот неприятный эпизодик из памяти. Точно тебе говорю! Но к Деборе Коллинз, ты, всё равно зайди.
Что ж, возможно, Иви и права. Спрошу у доктора может ли быть кратковременная потеря памяти от мигрени… вдруг я уникальна?
В любом случае, это не отменяет того, что та, ради которой я променяла теплую часть Британии, послала меня на все четыре стороны, проникнувшись экспериментом?
Ведь именно это я выдала Пинки, вернувшись от декана, куда была вызвана и Лин.
— Хей, блондиночка, у тебя сейчас такой вид, будто бы ты всерьез рассматриваешь теорию заговора, — дорогой до основного корпуса, хохмит девушка. — Калеба-то ты помнишь? Не твоего бывшего, разумеется, — ерничает она: — Предлагаю наведаться к нему. Маркетологи – это его братия, и за парочку страстных ночей этот жеребец уж точно сольет все сплетни. Так и быть, помогу тебе с оплатой его услуг.
Знаю, что это неуважительно по отношению к мисс Нортон, но сдержать в себе рвотный смайлик – выше моих сил.
С недавних пор я настороженно отношусь ко всем мужичинам по имени Калеб, не важно сколько им лет: сто или три года.
— Ханжа! — улюлюкает соседка.
Не ханжа, а красотка с обостренным чувством собственного достоинства.
— Иви, давай поднимемся выше? — прошу я, оторопев.
Признаю, что из-за моей мигрени, которая чудом излечилась после волшебных пилюль, мы слишком медленно ползли и народ уже успел забить себе лучшие места.
Да почти все места!
Но садится рядом с …
Нет, нет и нет.
Каланча Рональдс сидит, закинув нога на ногу. Смотрит на нас (ладно, только на меня) с легкой насмешкой, от которой по моей спине бегут мурашки.
«Чего стоим?», — вопрошает его льдистый взгляд.
Светлая челка спускается на глаза, частично прикрывая их, но он этого не замечает. Кривит свои четко очерченные губы и демонстративно опускает взгляд на мои бедра:
