– Боюсь, – подтвердила я, – иначе бы давно кормила червей.
– Саша рос по большей части у меня на глазах. Пока его мамаша пила, он приходил сюда, и мы играли, ходили в парк. Я даже учила его читать и писать. – Рассказывая, Агеева сдерживала слезы, стоявшие в ее глазах. – Но страх – такая вещь, что порой пересиливает любые чувства. То, как умерла Екатерина, до сих пор стоит у меня перед глазами. У нее было такое испуганное лицо! Оно каждую ночь преследует меня в кошмарах, и тогда я просыпаюсь и кричу посреди ночи. Когда Саша здесь, мне все время кажется, что по коридору крадется убийца или что кто-то затаился под лестницей…
Я слушала Агееву и думала, что помощь психиатра требуется ей даже больше, чем ее племяннику. Смертельно испуганная женщина на грани нервного срыва.
– Я оформляю бумаги на усыновление, – продолжала рассказ Агеева. – Я считаю, что смогу позаботиться о Саше намного лучше его родной матери. Договорилась с органами опеки, чтобы пока оставили его со мной. Но Иван, у него же повсюду связи! Он сказал, что оформит усыновление Александра на себя, чтобы я даже не совалась, иначе обещал меня урыть. Ему же нужны лишь Сашины деньги.
– А вы что же, от денег откажетесь? – съязвила я.
– Нет, конечно, но при чем тут это? – нахмурилась она.
– Ни при чем. – Я сделала вид, что изучаю огромную люстру из богемского стекла под потолком. Точно такая же была у одного знакомого антиквара, которого мне как-то пришлось охранять. За время работы с ним я узнала некоторые хитрости этого бизнеса и могла отличить подлинную вещь от грубой подделки.
Агеева проследила за моим взглядом и сказала:
– Красивая, правда? Муж привез из Чехословакии, когда служил. Потом начал свой бизнес. Выкупил ткацкую фабрику и отправлял в Европу ткани, хлопок, лен.
– Так как же мы будем жить с вашим племянником? – вернула я Агееву к интересующей меня теме.
– Юлия будет приходить к вам каждый день, готовить и забирать в стирку белье, – спокойно сказала Агеева. – Вот увидите, Александр не доставит вам особых проблем.
В комнату резко вбежала Юлия. Выравнивая сбившееся дыхание, она произнесла:
– Это что же, я буду работать на два дома за те же деньги? – Немного опомнившись, она добавила: – Я проходила мимо и случайно услышала, как вы про это говорили.
– Ты подслушивала! – выкрикнула Агеева с расширенными глазами, становясь в обвиняющую позу. – Да как ты посмела!
– Ой, перестаньте! Подумаешь, как будто конец света. – Со сверкающими праведным гневом глазами Юлия уперла руки в бока. – Я не какая-нибудь рабыня!
– Какая же ты все-таки наглая, – покачала головой Агеева, потрясенная происшедшим. Перед ней словно открылась великая истина. – Как ты можешь так себя вести?
– Ну, увольте меня, если моя работа вас не устраивает, – равнодушно бросила домработница и отвернулась, чтобы уйти.
– Подождите, Юлия, – позвала ее Агеева, – не уходите. Вы же ничего не узнали как следует, а устраиваете скандал. За работу на квартире Ирины я буду доплачивать вам пятьдесят процентов месячного жалованья.
– Хорошо, я согласна, – Юлия скромно опустила глаза, опять превратившись в покорную домработницу.
– А где Александр? Что он сейчас делает? – строго спросила Агеева, входя в роль хозяйки.
– Он на кухне, мух бьет, – ответила Юлия быстро. Мне вспомнились слова Агеевой, что он и мухи не обидит, и я не смогла сдержать улыбку.
Когда она ушла, Агеева беспомощно посмотрела на меня.
