Рашид воровато оглянулся, нет ли поблизости Александра, потом, наклонившись ко мне, прошептал:
– Там Иринка повесилась. Пробовал там спать – и ни хрена, то сон не идет, то вижу ее висящей.
– Пить меньше надо, – посоветовала я спокойно. Меня не волновали байки о привидениях. Во время службы в «Сигме» я железно уяснила, что бояться нужно лишь живых. Не откладывая дела в долгий ящик, я перетащила свои вещи в спальню. Комната была небольшая, обставленная простой мебелью из деревоплиты. Обычная кровать с пружинным матрасом, тумбочка и овальное зеркало на стене. В глаза бросилось, что один из плафонов в виде цветков колокольчика расколот. Основание люстры, закрывающее дыру в потолке, чуть приспущено, а оттуда торчит разлохмаченный кусок толстой веревки. Перед моим мысленным взором развернулась эта сцена. Пьяная женщина с полубезумным взглядом и спутанными волосами, хохоча и заливаясь слезами одновременно, залезает на табурет. В руках у нее веревка. Она привстает на цыпочки, отодвигает основание люстры и привязывает веревку к крюку в дыре…
– Стоп, – скомандовала я себе, – не слишком ли это сложно для пьяной женщины?
Приглядевшись к крюку, я подумала, что даже трезвому нелегко будет проделать такое.
Впрочем, люди в белой горячке обретают завидную сноровку и изобретательность. Как все было на самом деле, теперь уже не скажет никто. Я посмотрела на развороченную постель. Ее не меняли, наверное, со смерти Ирины. Порывшись в шкафу, я нашла смену белья и перестелила постель. Сумку с вещами я сунула под кровать, а компьютер – в тумбочку, пока он не понадобится. Из целлофанового пакета, оставленного на тумбочке, я вынула моток телефонного провода и минуты за две протянула линию в спальню.
– Это еще зачем? – проворчал Рашид, подпирая стену в коридоре.
– Для спортивного интереса, – буркнула я, укрепляя провод маленькими гвоздиками.
– Отлично, – проворчал Рашид и, громко рыгнув, протянул мне пакет с пончиками, что был у него в руке. – Угощайся. Если не пьешь, то хотя бы пончик съешь за примирение.
– Нет, спасибо, что-то не хочется, – отмахнулась я, насторожившись.
– Ну как хочешь, все равно выкидывать, – хохотнул Рашид, поплелся на кухню, швырнул пакет в мусорное ведро, а затем уже с ведром пошел к выходу. – Пойду мусор вынесу, если уж, кроме меня, до этого никому нет дела.
– Ах ты, наш страдалец! – с притворным сочувствием воскликнула я ему вслед.
Тихое поведение Александра настораживало. Почувствовав тревогу, я заглянула в его комнату. Двухметровый верзила сидел на маленьком стульчике за небольшим столиком, застланным альбомными листами, и увлеченно рисовал что-то черным фломастером. Он настолько погрузился в свое занятие, что даже не заметил моего вторжения. На лице – восторг и следы от разноцветных фломастеров. Просто картина «Гений за работой».
Улыбнувшись, я тихо прикрыла дверь и продолжила заниматься своими вещами. На лестничной клетке над электрощитком я установила скрытую камеру, запрятав ее в непонятное отверстие, просверленное кем-то в стене, а изображение с нее вывела на свой компьютер. На балконе я поставила два датчика движения, если кому-нибудь вдруг придет в голову навестить нас этим путем. В своей комнате и в комнате Александра установила по парочке газоанализаторов – один под потолком, другой у пола. Коробочки заинтересовали Александра, но я строго-настрого запретила ему к ним прикасаться, и он вроде бы послушался.
