— В нынешнем состоянии я, скорее всего, сверну ей шею прямо на брачном ложе, — честно ответил я.
— Если ты скажешь нашему главе, что заподозрил в своей невесте скрытого менталиста, свадьба будет завтра, — серьезно выдал кот и прищурился. — Ты это понимаешь?
— Именно потому молчу. Я должен выставить ее ментальную магию на суд совета кланов раньше, чем эта новость дойдет до нашего главы.
— Угу. Молодец, — зло ухмыльнулся манул.
Я сразу не понял, чего это он, но через секунду дошло.
— Вот гниль!
— Именно. Ты уже проорал об этом на всю академию. Как думаешь, у главы нет тут своих соглядатаев? Я, конечно, могу приукрашивать записи, но вот такое уже не скроешь, — пожал плечами манул.
— И на всю академию преподаватели признали это бредом сумасшедшего. Можно развернуть ситуацию. Я не особо скрывал, что не хочу жениться на курице. Сможешь написать главе во время еженедельного отчета, что это была попытка дискредитировать дуру и сорвать свадьбу? Тебя все равно спросят именно об этом инциденте, и не ответить ничего ты не сможешь.
Да, увы. Одной9 из причин, почему Тайгри позволили стать моим другом, была функция надсмотрщика и шпиона. Просто честный мальчишка еще тогда, в детстве, рассказал мне все. И мы договорились вместе решать, о чем именно он будет докладывать главам наших кланов.
— Ну, можно попробовать. Хотя последствия даже представить не могу. Вряд ли неповиновение самого сильного из наследников просто проигнорируют.
— Гнилая курица! Вылупилась на мою голову… — Я зло выдохнул сквозь зубы. Приеду домой на каникулах — точно выволочки не миновать.
— Да ладно тебе. Ребенок как ребенок. Лучше вот что скажи. Ты, когда ее нес, о чем-нибудь думал? Ну… таком?
— Решил скормить ей твой запас сладостей. Чтобы помимо импринтинга выработался еще и условный рефлекс. Василиск равно что-то сладкое и хорошее.
— Дейлен, а ты не пробовал с живыми девочками общаться? Не с книжными? — В голосе Тайгри послышалась озабоченность.
— Где бы я их взял? — Мое ехидство вышло горьковатым.
— Ну да, нигде, — вынужден был признать друг. — Это меня отпускали бегать по ярмаркам, как менее ценного. Но понимаешь… насчет конфет и на ручки — это так не работает. Даже с маленькими девочками. Не говоря уже о взрослых девушках.
— То есть она у нас уже не цыпленок, а взрослая девушка. Определись.
— Она цыпленок по силам. Но если ты ее обрюхатишь — вполне родит, — пожал плечами манул. — Я хорошо ее просканировал. А вот она меня, кстати, просто тискала и искренне радовалась. В этом есть что-то… подкупающее.
— Хорошо. И что ты предлагаешь, если не условные рефлексы? Феромонами ее облить? Устроить драку с раздеванием? — Курица меня бесила. Ее вдруг стало слишком много в моей жизни.
— Для начала перестать на нее рычать и обзываться. Что она ответила, когда ты ее дурой назвал, перекинув через плечо? Я думал, надуется. Разорется.
— Я тоже думал. А она сказала «сам такой». И устроилась поудобнее. То ли правда недоразвитая, то ли привыкшая. Да, скорее всего, второе. Все-таки три брата, которые в разы сильнее ее.
— Ну так и пользуйся. Понаблюдай, как с ней обращаются братья. А потом подумаем, как переиначить это в ухаживания. Их-то она точно любит. И к тебе как минимум привяжется. Дальше дело техники. Вот тогда и конфеты, и на ручки — все пригодится. Песню можно будет ей спеть. Под окном помяукать. В смысле покукарекать.
