Дежурный повесил трубку.
– Пройдете по тому коридору, справа будет табличка Чет О'Райли. Вам туда.
– Хорошо, спасибо.
Стоило полицейскому указать направление, как Блэк и сам вспомнил дорогу.
«Неуловимый мститель? – подумал Валентайн. – Уже и окрестить успели. Интересно, стоит ли сказать, что человек, ограбивший его, и есть „неуловимый мститель“? Наверное, нет. Все равно нет никаких доказательств, да и это вызовет лишние расспросы».
Он прошел к кабинету и, к своему облегчению, эту дверь открыл уже абсолютно спокойно. Полицейский действительно оказался тем же самым. Он кивнул Блэку, и жестом пригласил следовать за ним.
– Самое интересное, что парень сам к нам пришел. Сказал, что хочет написать чистосердечное признание. Мол, это шутка такая дурацкая. Он раскаивается в содеянном и желает смягчить вину, – рассказывал полицейский на ходу.
– Это ему поможет?
– Конечно. Может отделаться штрафом за причиненный ущерб. Чем болеешь?
– Сильная простуда. Возможно – ангина и воспаление легких.
– Ясненько. Не забудь сказать об этом судье. Вышибешь из этого мерзавца лишних пару сотен. Впрочем, сначала давай его опознаем.
Полицейский был в хорошем настроении. Он насвистывал и постоянно улыбался. Блэк догадывался, что причиной служила легкость, с которой было раскрыто дело. С тем фотороботом, который он составил, и с отсутствием каких-либо примет, надежды, что преступник будет найден, не было никакой. Однако, благодаря счастливому случаю, вскоре полицейский сможет сдать дело в архив.
Они с Блэком зашли в темную комнату. Одна из стен была прозрачной.
– Сейчас его приведут – я уже распорядился. Знаком с процедурой?
– Видел в фильмах.
– Ясненько. В общем-то, все так и обстоит. Несколько человек за этим стеклом. Они тебя не видят, а ты их видишь. Показываешь пальцем на того, кто виновен, и все. Можешь идти. Потом тебя вызовут в суд.
– Так просто, – пробормотал Блэк.
Он никак не мог смириться с мыслью, что через несколько минут мистер Пинки получит по заслугам.
«О чем ты думаешь? – возмутился внутренний голос. – Ты всерьез считаешь, что этого, ну пускай, человека можно удержать с помощью полиции? Когда он того не хотел, они не могли его поймать. А сейчас он пришел сам! Думаешь, в нем заговорила совесть? Тут дело не чисто, так что будь настороже».
Внутренний голос Валентайна большую часть жизни молчал, так что его появление Блэк не мог просто проигнорировать. Однако, в тот момент комната за стеклом начала наполняться людьми, и Валентайн усилием воли заставил себя сосредоточиться на вошедших.
Их было трое. Первым шел дородный благообразный господин с бакенбардами и мутными глазами. За ним важно вышагивал поджарый культурист с хитроватой улыбкой. Третьим оказался мистер Пинки собственной персоной. Черный костюм его был разбавлен тремя яркими пятнами, находящимися друг под другом.
На ногах – розовые туфли.
На шее – розовый галстук.
На губах – розовая улыбка.
– Это он, – прошептал Блэк. – Это точно он.
– Который?
– Третий. В черно-розовом костюме.
– Ясненько. Значит, можно уводить.
Валентайн не знал, существует ли какой-то тайный знак или полицейский просто позвонит конвоирам. И жизнь решила, что подобная информация Блэку не пригодится. Мистер Пинки усмехнулся и достал из кармана часы на толстой цепочке. Крышка из черепахового панциря открылась, и послышалась тихая мелодия. Играл марш «Дни нашей жизни».
