– Эк вас понесло с бодуна, Евгений Карлович.
Виктор Черпаков тридцать лет прожил в пятиэтажной хрущевке, в полукилометре от уреза воды, в неуютной, захламленной квартире. В подъезде пахло кошками и газом, подниматься приходилось мимо обшарпанных дверей из стальных листов.
Его жена оказалась полной одышливой женщиной, щеголявшей в грязном заношенном халате, заплаканная и сердитая. Она еще не пришла в себя после похорон, но решительно согласилась на беседу, особенно разглядев купюру, осторожно положенную Александрой на скатерть.
– Ирина Сергеевна, – спрашивала журналистка, осторожно нащупывая направление своего допроса.– Виктор Семенович часто ходил на охоту в последнее время?
– Нет, конечно, – ответила пожилая женщина. – Все стало дорого, и лицензия, и патроны с дробью, так он больше по рыбалке. Посчитай, лет семь как не был. А раньше приносил, дичь-то, мясо, в сезон не переводилось. Да и не в сезон…
Она подмигнула припухшим глазом, но тут же сморщилась и шмыгнула носом:
– Зайцев приносил, птиц, а вот как вышло, сам из себя дичь сделал.
Она приноровилась зареветь, и Александра срочно спросила:
– А почему он это сделал, вы не знаете?
Ирина Сергеевна приостановилась и с удивлением посмотрела на собеседницу.
– Так пил же Виктор, не просыхал.
– Вы думаете, это из-за водки?
– Ну да. Запойный был мой муженек. И как выпьет, все смысл жизни ищет. Из-за правды то кассиру рожу набьет, то на футболе подерется так, что глаз не видно, да что там говорить…
– Сильно употреблял? – участливо спросила Александра.
– Ох, сильно, милая, до зеленых чертей. В 99-м лечила я его, да что толку. Через неделю по новой запил. Вот и загрустил милок мой, жалко ему, видите ли, меня стало, что мне жизнь загубил, и – бабах!
– Он что, вас предупредил?
– Почти что. Дня три гундел на эту тему, кис да скис, обещал все решить одним ударом. А как пошла я за хлебом, он и стрельнулся.
Женщины помолчали.
– А что, Ирина Сергеевна, ваш супруг какого года?
– Сорок третьего.
– Ага. Он имел обыкновение одалживать свое ружье? На охоту сходить, мясом поделиться?
– Да ты что. У настоящих охотников это не принято. Нет, никогда.
Александра вздохнула.
– Вы когда-нибудь брали на квартиру, – студентов, или отдыхающих?
– Да, при наших доходах это неплохое подспорье.
– И давно у вас живут?
Женщина задумалась, теребя рукав халата.
– Да как на пенсию вышла, двенадцать лет назад.
– То есть в 95м?
– Ну да, так и есть. На пенсию не проживешь, сама знаешь. Вот эту комнату освободили, сами в большой, жили потихоньку.
– Не помните, первый жилец сколько прожил?
– Нет, не помню, девочка была, но недолго, месяц или два. Уехала домой. Потом, года полтора жил парень, спортсмен. Хороший мальчик.
Александра небрежно поддела пальцем ручку чашки с остатками жидкого чая.
– То есть этот парень жил у вас в течение всего девяносто шестого?
Черпакова прищурилась:
– Да, выходит так. В девяносто седьмом, по моему, к декабрю, опять девушка жила, Жанна.
– А спортсмена как звали, не помните?
– Дмитрий, -твердо сказала хозяйка.
– Где учился этот Дмитрий?
– Это что, не твой родственник? Смотри, покраснела. Или любовь?
– Ну, почти.
– Автомобильный техникум. Точно так. Только учился он кое-как, собирался, по -моему, бросить.
– Так.
На остальные вопросы, откуда Дмитрий родом, куда мог уехать и были ли у него друзья, пусть даже с криминальным уклоном, женщина в халате ответить не смогла. Не помнила.
