Экспертиза показала, что водитель задохнулся в дыму. На покойном зафиксированы повреждения, в том числе черепно-мозговая травма. Сама травма, по убеждению медэкмперта, привела бы к смерти водителя через одну – две минуты, независимо от отсутствия в машине кислорода.
Так что Бородин был обречен.
Штурман Вадим Бровко, он же личный механик Бородина, тяжело травмированный, выжил. Гнесин отделался синяками и ожогами.
Александра с хрустом раздавила сигарный окурок в пепельнице и потянулась вверх, разминая онемевшую спину. Опять зазвонил телефон на столе, и снова звонок остался невостребованным.
Женщина открыла ноутбук, запустила чистую страницу и написала:
План «Ночного квеста».
Пункт первый: Расспросить Крона…
Задумалась. Она знала, что без солидной суммы на нужды редакции Болтик пальцем не ударит, даже если речь пойдет о раскрытии тайны гибели Генерального прокурора. Пусть колется, чем его привлекла эта история.
Александра вернулась к клавиатуре.
Пункт второй. Помедлила и набрала строчку:
Встретиться с вдовой…
Как обычно, в вечер пятницы, коллектив просматривал свою работу. Крон настаивал на этом, и все попытки уклониться от совместного лицезрения передачи под предлогом того, что это де комфортабельнее сделать дома, пресекались в зародыше.
Шефу передача понравилась. Паша зевал, дядя Витя мрачно смотрел в экран. Штатный адвокат фирмы, Сема Гройсман, сосредоточенно читал бумагу, напечатанную слепым машинописным шрифтом. Он сидел в кресле у окна. Передачу просматривали на громадном экране в комнате совещаний, где стоял стол, большой диван и несколько кресел.
Александра продолжала одним пальцем набивать план работ, кося глазом на шефа. Наконец финальная фаза, где, собственно, и сливался компромат на зарвавшегося грека, завершилась, и Болтик оторвался от увлекательного лицезрения собственного себя, в качестве сурового обвинителя. Она поняла, что самое время.
– Евгений Карлович, -негромко сказала Александра. -По делу Бородина хочу пообщаться.
Болтик вытер легкую слезу и просветленно глянул на свою журналистку. Насколько он был некоммуникабелен накануне передачи, настолько мягок и демократичен после, если только «Расследование», и сам Крон в нем были хороши.
– Что ты хочешь?
Паша умоляюще взглянул на шефа.
– Домой надо, – заныл он.– Девять вечера, а вы опять о работе.
– А ведь ребенок прав, – рявкнул Крон и встал. – Всем отдыхать. Тебя подвезу до дома, в машине поговорим. По домам!
Народ сквозняком сдуло из комнаты.
Крон достал пачку и воткнул папиросу в зубы, предварительно сделав двойной «фильтр». Александра протянула ему зажигалку.
– А, вот она, – удовлетворенно пробурчал шеф, выпуская дым. -Ну, пошли, что ли?
На улицах было пустынно, тем не менее шеф вел машину, как всегда, не торопясь, осторожно и основательно.
– Ты хочешь знать, почему мы занимаемся этим делом, – осведомился он.– Согласись, тема не так плоха. Ночь, трагическая смерть, недоговоренность, некоторая таинственность… конфетка!
– Не вижу ни недоговоренности, ни тайны. Проломленный череп, горящий автомобиль. И тем не менее, в чем наш интерес? – придавила Александра.
– Нну… -запыхтел шеф.– Ты, Саша, словно верная жена. Заначку не скроешь. В ста двадцати тысячах баксах, вот в чем.
– Богато, -присвистнула Александра.– А от кого и за что? Секрет?
– Какие от тебя секреты… Когда я узнал о аварии, напросился к жене Бородина, то есть теперь вдове. Пришлось нажать кое-какие пружины, не хотела принимать. Максим Бородин, как ты знаешь, очень богат. Был.
