Я провела своей ладонью сначала по ее щеке, потом по руке и вернулась к лицу. Провела по глазам: опустила ее веки. Я взяла ее руку и заметила, что в ней что-то лежит. Она держала свой любимый серебряный кулон в виде звездочки. Я забрала его и повесила себе на шею, потом легла маме на грудь, закрыла глаза и уснула.
Разбудил меня стук шагов, приближающихся к дому. Снова он! Я взяла нож, которым мама обычно готовила, заняла боевую позицию и стала ждать чужака. Его шаги были все ближе, а мое сердце стучало все чаще и громче. Наконец человек оказался в метре от меня. Я замахнулась на него с ножом, но он уклонился.
– Тише, тише! Тебе мама не говорила, что детям опасно играть с острыми предметами? Ими можно и убить.
– Ты надо мной смеешься? Зачем ты это сделал?
Я кричала. При этом мой голос так хрипел, что я его не узнавала. Я снова набросилась на него с оружием. И откуда во мне взялось столько смелости? Как будто это не я управляю своим телом, ведь совсем недавно оно дрожало от страха и еле стояло на ногах. На этот раз незнакомец не увернулся от удара. Он схватил мою руку так, что нож выпал из ладони.
– Не понимаю, о чем ты.
Теперь, когда я к нему приблизилась, смогла рассмотреть его лицо. Мужчине чуть меньше тридцати. Смуглая кожа, серые глаза, светло-русые волосы, длиной до плеч, и щетина. Нет, это не он убил маму. У того был другой цвет кожи, который даже в полумраке выделялся своей неестественной белизной.
– Я тебя раньше не видела. Кто ты и что здесь делаешь?
– Ну, в общем, это длинная история…
– Говори! – я подняла нож с пола и снова направила на него.
– Ладно, ладно, – поднял он руки вверх, – Только убери эту штуку! – я послушно убрала нож. – Прохожу я, значит, мимо этого дома, гляжу – горит! Дай, думаю, зайду, мало ли кто еще живой остался, так помогу, чем смогу!
– Опять ерунду говоришь! – я снова достала нож из-за спины и приставила к его горлу: – Для тебя все это шутки? Зачем ты здесь на самом деле?
– Ох, – снова начал он. – Я путешествую по миру, продаю разные безделушки. Вот и все. Как только я пришел в вашу деревню, увидел пожар. Вот и направился сюда, чтобы помочь, как я уже сказал прежде.
Я заметила, как парень перевел взгляд в другую сторону. Глаза мужчины округлились, нижняя челюсть начала дрожать. Проследив за его взором, я снова увидела свою маму. Сердце сдавило при виде ее.
Нет, я не буду сейчас плакать! Не перед ним!
Незнакомец перевел взгляд с мамы на кулон, который уже висел на моей шее. Его лицо на миг стало серьезным, а потом снова исказилось в кривой улыбке:
– Ты ее дочь?
– Верно!
– Малявка, ты видела, кто это сделал? – казалось, он еле сдерживал свою ярость.
– Он был в плаще. Но я видела татуировку со скрещенными рогами на руке.
– Вот как. Тебе есть, куда идти?
– Нет… – я печально опустила голову.
Я и не думала об этом. Все, о чем я могла думать, это о маме.
Куда теперь идти? Может, родители Эмили меня примут? Нет, я не могу просто так стать частью их семьи. Как при этом я буду себя чувствовать? Нахлебница, эгоистка…Что еще про меня будут говорить?
А отец Алана? Примет ли он меня в свою семью? У него и так остался только сын. Ему одному тяжело будет справиться с двумя детьми. Это уже слишком! Как я смею даже думать об этом? Но…что мне тогда делать? Куда мне…
– Хочешь пойти со мной? – спросил чужак.
Снова шутит? Но когда взглянула на него, не уловила и нотки сарказма. Он говорил совершенно серьезно.
