Инфантильность и маргинальное прозябание левых резко контрастирует с значением и масштабом задач, которые ставит сейчас перед нами история. Нужно признать, что мы не в силах ответить на эти вызовы. Ведь именно кризис левой субъектности объясняет тот факт, что протестные выступления 2011 года нередко проходили под либеральными лозунгами – а имперские хищники и оппозиционные группировки националистов и либеральной буржуазии практически повсеместно пытаются использовать их в своих интересах, идущих вразрез с интересами протестующих масс.
Эти события нередко сравнивают с волной европейских буржуазно-демократических революций 1848 года, в которых участвовали представители разных социальных слоев, невзирая на противоречия в своих лозунгах и классовых интересах. Это верно – в том смысле, что современные левые обязаны преодолевать сектантские настроения, активно участвуя в массовых уличных протестах. Но нельзя забывать, что, начавшись февральским восстанием против «короля-буржуа» Луи-Филиппа, французская революция 1848 года уже в июне закончилась расстрелом парижских рабочих, которых убивали их вчерашние союзники, патриоты и либералы-республиканцы. Принимая участие в нынешних выступлениях, левые обязаны последовательно проводить в них собственную политическую линию, выдвигать свои лозунги, выработать левую политическую программу и бороться за то, чтобы она стала программой движения разоренных кризисом масс. В противном случае буржуазия использует энергию народных протестов во внутренней конкурентной борьбе – а затем постарается брутально подавить этот протест, как это недавно случилось в Египте.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
