Юноша молча взял цепочку и осторожно надел ожерелье на подругу.
– Тебе идет, – довольно хмыкнул он. – Теперь мы точно станем Королем и Королевой на празднике, ибо такое украшение могут носить только знатные люди… Ты же согласишься стать моей… женой? Хотя бы на время праздника.
Девочка вспыхнула и опустила глаза, делая вид, что рассматривает подвеску.
– Так да или нет? – допытывался юноша, внимательно посмотрев на смущенную спутницу.
– Я… хочу быть твоей женой не только на празднике, – тихо произнесла она, покраснев до корней волос.
Брайс улыбнулся. Он давно подозревал, что Лавена влюблена в него. Миловидная девочка всегда привлекала его, хотя юноша относился к ней скорее по-братски, нежели как мужчина, считая ее еще маленькой. Но сейчас, взглянув на нее другими глазами, парнишка призадумался: «А что? Через год можно и посвататься. Таких лучистых умных глаз во всей деревне не найдешь. Да и личиком недурна».
– Хорошо… снимай и пошли. Время уже позднее. Еще чуть-чуть, и совсем стемнеет. Мне опять из-за тебя попадет, как в тот раз.
Девочка бережно сняла ожерелье и передала его спутнику. Тот завернул находку в тряпку и засунул за пазуху. После чего, взявшись за руки, ребята, которым молчаливый лес казался уже не таким страшным, весело зашагали в обратную сторону, совершенно не подозревая, что вслед им вышедшая из-за дуба белая фигура с надвинутым на лицо капюшоном устремила злобный взгляд, полный ненависти.
– Никчемные людишки, – прошипела она. – Как вы посмели взять то, что принадлежит не вам? Как осмелились украсть мое сокровище, оберегаемое и почитаемое нами столько времени? Кровь дракона не должна покидать этого леса. Того, кто ослушается, кто нарушит гейс – ждет смерть! Да будет так! A elfintodd dwir sinddin duw kerrig yr Fferlurig nwyn, os siriaeth ek saffaer tu fevreclin mor necrombor llun!
Глостершир, 2000 год
Эслинн Мур, миловидная женщина лет тридцати, молча смотрела в окно. Мимо проносились небольшие города, деревни, величественные древние развалины, поля с пожухшей травой, строевые леса и мертвые рощи с оголенными деревьями. Но ее задумчивый вид и рассеянный взгляд говорили о том, что она не обращала на заоконные виды никакого внимания. Лучезарное лицо, на котором некогда читалось шаловливое веселье и жизнерадостность, поблекло и казалось усталым.
– Эй, Линни, может, все-таки передумаешь? Мы еще не далеко отъехали от Лондона. Не поздно повернуть назад, – проговорил рыжеволосый мужчина, оторвав глаза от дороги и внимательно посмотрев на нее.
– Ведешь машину и веди, – вспылила женщина, нахмурившись.
– Сестричка, ты не права. Ну подумаешь, какой-то козел обманул тебя? Зачем из-за него так кардинально менять жизнь?
– В моей жизни их стало слишком много, – сухо заметила Эслинн. – Иногда мне кажется, что я просто притягиваю неудачников, моральных уродов и никчемных людишек с прогнившей душой. Вот уж не знаю, каким медом я мазана.
– Ты все драматизируешь, Линн, – попытался поддержать сестру Чарльз. – Ты просто устала. Возьми отпуск. Слушай, поехали со мной на соревнования в Эмираты. Знаешь, у Норы есть возможность выиграть Дубайский мировой кубок3. Да-да, не смейся. Я уверен! Да и ты, старушка, развеешься! А уже потом будешь принимать важные решения.
– Я уже его приняла, – буркнула Линн.
– Какое? Бросить престижную работу, продать квартиру в центре Лондона и переехать в какую-то дыру? Это ты называешь «принять решение»? – съязвил брат.
