– Крошечный глоточек, и только потому, что он тебя согреет.
Отскребаюсь от постели, беру виски.
– Сколько оговорок. Думаешь, мне понравится и я начну гнать собственный?
Бейз бросает на меня взгляд, который говорит, что я недалека от истины.
Закатываю глаза, делаю изрядный глоток и в процессе давлюсь.
– Какая гадость, – хриплю я.
Прохладная жидкость прожигает дорожку до самого живота, кружится там водоворотом и тянет вниз мои и без того отяжелевшие веки. Возвращаю фляжку и плюхаюсь обратно, черпая утешение в неловкой угловатости и чопорности Бейза.
– Но действенно.
Бейз со вздохом обнимает меня одной рукой.
– Меня за это оскопят.
– Не разводи такую драму, – невнятно тяну я, вдыхая его густой запах – цветущий паслен с легкой древесной ноткой.
– Я не развожу драму. – Бейз тоже делает большой глоток и шипит сквозь зубы, когда виски прокатывается по горлу.
– Танис не расскажет.
Бейз ухмыляется, глядя на пляшущие языки пламени, что мягко согревают комнату.
– Если честно, я сомневаюсь, что твоей служанке хватит сил подняться утром по этой лестнице. Не в том состоянии, в котором я ее оставил.
Подорвавшись, я окидываю Бейза испепеляющим взглядом и отмечаю: обнаженный торс, взъерошенные волосы, ленивая, сытая улыбка…
Он многозначительно двигает бровями.
Кривлюсь – да еще и нутро сводит.
– Я же тебе конкретно говорила, что Танис под запретом! – тычу Бейзу в грудь пальцем. – Она юна и хочет того, что от тебя получить никогда не сможет.
– Она тебя старше и получила от меня по самое не балуй.
Что ж, тут я сама напросилась.
– Что бы подумала Халена, если бы узнала, что ты путаешься с моей служанкой?
Бейз пожимает плечом.
– Она тоже там была.
У меня отвисает челюсть. Потом поднимается обратно. И снова отвисает…
Бейз усмехается, отчего на его правой щеке возникает ямочка, а я уже подумываю сбросить его с балкона.
– Мы попробовали такую штуку, когда используешь ка…
Я тут же зажимаю ему рот ладонью.
– Просто… хватит об этом, – ворчу я, сползаю ниже и утыкаюсь в подушку носом.
Бейз прижимает меня крепче и поднимает с прикроватного столика книгу «Цыганка и Король ночи».
– Ну и зря.
– С какой стороны посмотреть.
Слушаю, как он перелистывает страницы.
– Хм, собирался почитать тебе сказку на ночь, но от некоторых моментов в ее содержании мне становится дико неуютно.
– Это романтическая проза. Само собой, для тебя больная мозоль.
– «Если бы мне пришлось выбирать, как истратить свой последний вздох, я бы целовал тебя, пока не ускользну в небытие…» – зачитывает Бейз, фыркает и переворачивает очередную страницу. – Не хочу тебя огорчать, но так не разговаривает ни один мужчина.
– Он говорит так с ней, – выхватываю сраную книгу, захлопываю и сую под подушку. – Она – исключение, потому что она его единственная.
Бейз издает булькающий звук и снова прикладывается к фляжке, на этот раз много дольше.
– Нездоровая книга, – выдавливает он, морщась. – Ее бы в растопку.
– Не могу. Ее одолжила Танис.
Бейз тихо ругается и делает еще глоток, а я сдерживаю улыбку и наблюдаю за игрой темных фигур на стене, что извиваются, уклоняясь от тусклого света, который отбрасывает на них мой пылающий очаг.
Мгновения тянутся, напряженные, как узел тревоги в моей груди.
– Бейз?
– Мм…
– Останешься до утра?
Задерживаю дыхание в ожидании ответа, гоню прочь образ широко раскрытых невидящих глаз. Стараюсь не обращать внимания на притяжение той пропасти – тишины, которая будто простирает ко мне щупальца.
