– Безусловно, Еремей Галактионович, письменные источники мне неизвестны.
– А стоит всему этому доверять?
– Это уж решайте сами, – вновь рассмеялась Синицкая. – Я бы лично не стала.
– А более заслуживающая доверия история о кладе имеется, не знаете?
– Почему же, одну знаю, – посерьезнела Синицкая. – Есть письмо купца Берестова к сыну. Он пишет, что зарыл золото и золотые монеты верстах в трех от реки Луги рядом с деревней Грязево.
– А где сейчас это Грязево?
– Сравняли с землей. А если смотреть относительно Полянска, то километра четыре от него.
– Так вы считаете реальность этого клада более достоверной?
– Скажем так, у него наиболее солидная репутация. Я, честно говоря, не озадачивалась этим вопросом.
– Как же так получилось, что я про это ничего не слышала? – не выдержала Ленка.
– Да что ты говоришь?! – деланно изумилась Синицкая. – Ты, да не слышала?! Невозможно поверить!
У Образцовой от стыда возникло жгучее желание покинуть комнату, но долг пересилил. Ей предстояло впитывать дальнейшую информацию.
– Скажите, а существует какая-нибудь карта, как бы это сказать, информирующая о местоположении клада этого купца, э-э-э… Берестова, – сверился следователь со своим блокнотом.
– Мне о такой карте ничего не известно, Еремей Галактионович, – тоном, показавшимся Баринову игривым, ответила библиотекарь на пенсии.
Словно из воздуха у нее в руках материализовалось зеркальце, и она стала с его помощью поправлять прическу.
– А как вы думаете, покойной Саврасовой было что-нибудь известно о предполагаемых кладах в окрестностях Полянска? – Макушкин не знал с какой стороны подобраться к интересующей его информации.
– Мы с ней никогда не обсуждали эту тему, – не отрываясь от зеркальца, сообщила свидетельница.
Макушкин уставился в пустой протокол, он затруднялся что из всего сказанного Савицкой отразить в официальном документе в качестве показаний. В конце концов он смог внести следующее: «Свидетельница видела убитую в день убийства в лесу, но не разговаривала с ней. Характеризовала она убитую положительно, предположений относительно личности или мотивов убийства у нее не было».
– До свидания, Еремей Галактионович, до свидания, Федор, и тебе не хворать, Лена, – тепло попрощалась Синицкая. – Пригласить к вам Инну или Николая? – спросила она у следователя.
– А они были в лесу? И кто они такие? – тут же отреагировал Макушкин.
– Были-были! – вмешалась Ленка. – Это Лиза о двоюродном брате мужа и его жене говорит.
– Да, конечно, пригласите. Мне необходимо с ними побеседовать, – приосанился следователь. – Елизавета Григорьевна, вы очень обяжете, если позовете их, по одному, пожалуйста в произвольным порядке.
– Как только увижу кого-нибудь из них сразу к вам направлю. Еще раз до свидания, очень приятно было познакомиться! Если понадобится консультация по каким-то книгам, обращайтесь!
– Вот спасибо, я читать очень люблю, – обрадовался Баринов.
Макушкин толкнул его локтем в бок и, вымученно улыбаясь, проводил взглядом Елизавету Григорьевну.
Инна Андреевна Цельская появилась в штабе минут через десять-пятнадцать. За это время Ленка успела выложить сотрудникам милиции все, что знала о Цельском и его жене. На самом-то деле знала она немного: только то, что он – работник торгового флота, а она – парикмахер, описала зачем-то как они выглядят, а после сообщила, что оба язвы еще те!
