Чокенриль отмахнулся:
– Меня больше беспокоит, если Тель развяжется раньше, чем мы придём.
– Об этом не волнуйся, – я тихо хохотнул, – за крепость своих узлов я спокоен.
Де Блюр лишь хмыкнул.
Мы шли, стараясь не привлекать к себе внимания, что в принципе было не сложно. Улица Ленивой Кошки даже в дневное время была не многолюдной, что уж говорить о ночной поре, но вот параллельная улица Шута сейчас напоминала поле битвы: там постоянно что-то грохотало, ломалось, раздавались крики, лязганье мечей, щёлканье арбалетов… Прячась в тени домов, мы свернули в улочку и постепенно удалялись от битвы. Чоки умерил своё любопытство на удивление быстро и теперь шёл рядом. Впереди раздались торопливые шаги. Я прижал Чокенриля к стене и приложил палец к губам. Вампир ответил мне кивком. Мы замерли в ожидании.
Из-за угла дома появился мужчина: чуть полноватый, с круглым лицом и коротенькой бородёнкой. Он постоянно в страхе оглядывался назад и еле слышно скулил от ужаса. Чоки вопросительно посмотрел на меня.
– Тебе сильно нужна кровь? – одними губами спросил я.
– С ней будет спокойнее, – так же ответил Чоки.
Я на секунду задумался: всё-таки подпитавшийся высший вампир действительно усложнит жизнь магам. Я кивнул, давая согласие, и, не выдержав, добавил:
– Фас!
Чоки бросил на меня испепеляющий взгляд, но отвлекаться не стал. Горожанин не мог нас видеть, так как мы находились в тени дома, в то время как мы прекрасно видели в темноте. Мужчина поравнялся с нами, и Чоки сделал шаг вперед, левой рукой ударил в живот, выбивая дыхание. Тут же правой рукой схватил за волосы, дёрнул, обнажая шею. Всё это было проделано молниеносно, мужчина не издал ни звука, лишь тихо всхлипнул, когда Чоки вонзил клыки. Его глаза затуманились, он даже не мог вдохнуть воздух.
Я терпеливо ждал, пока вампир насытится. Наконец, Чоки оторвался от жертвы и отшвырнул его к стене, на несколько секунд замерев, приходя в себя. Я отлично понимал его состояние: энергия бурлит, требуя выхода, и кажется, что ты равен Богу.
Я подошёл к мужчине: тот лежал, не шевелясь, и только его мерное дыхание указывало, что он жив. Перевернул его на спину и поднял веки. Недаром говорят, что глаза – зеркало души. В них можно найти ответы на любые вопросы, если знать, где и как искать. А я знал, что нужно найти и как нужно искать.
Внимательно посмотрел ему в глаза, я осуждающе покачал головой. После взял одной рукой за подбородок, другой за затылок, и резко дёрнул: раздался хруст позвонков, мужчина дёрнулся и затих. Навсегда. Затем я оторвал кусок ткани от его рубахи и бросил его Чокенрилю. Тот стоял и наслаждался ощущениями, тонкая струйка крови стекала по подбородку.
– Ты переусердствовал, – тихо сказал я.
Чоки лишь махнул рукой. Приведя себя в порядок, вампир отбросил в сторону кусок от рубахи. Мы продолжили путь.
– Зачем ты поделился с ним своей энергией? – спросил я.
– Энергия требовала выхода, – Чоки поморщился, – иначе я бы его разорвал.
Я покачал головой:
– Это был бы твой птенец, нельзя так ошибаться. В следующий раз будь аккуратнее.
Чоки раздражённо дёрнул плечами. Я его понимал: он всегда был осторожен, и не превращал жертв в своих птенцов. Чоки не любит ответственность, а воспитание птенца этого требует. Но, тем не менее, он отдал часть энергии, и через неделю в городе появился бы новый вампир, которого Чоки обязан воспитать, что в свете последних событий было бы неразумно. Между вампиром и птенцом устанавливается связь, которая обрывается только в случае смерти одного из них. Поэтому вампир должен всему обучить птенца, так как разрыв связи сопровождается ужасными мучениями. Сейчас связь между ними просто не успела образоваться, но через два-три дня уже поздно было бы что-то менять. И Чоки злился из-за собственной глупой ошибки.
