– Я перекрестился, что отменило действие заклинания, – пробормотал я фразу из какой-то книги. Сброс настроек, вот что это было. Католическая молитва обнуляла память меча… А вот Вечному можно взяться и за чужое оружие – оно мгновенно «предаст» предыдущего хозяина. Но с помощью каких, гм, параметров биокомп узнает, что я – он, в смысле, Вечный? Эй, червяк?..
Биокомп молчал так долго, что я не на шутку встревожился – вдруг обиделся или завис, получив непосильную задачу?..
БИОКОМП ОПРЕДЕЛЯЕТ ВЕЧНОГО ПО ШАБЛОНУ, ЗАЛОЖЕННОМУ В ПЕРВОНАЧАЛЬНУЮ ПРОШИВКУ БИОКОМПА. ДЛЯ КОНКРЕТНОГО ОТВЕТА НЕДОСТАТОЧНО ДАННЫХ. НЕТ ПОДКЛЮЧЕНИЯ К ЦИС.
Главарь дал сигнал к отправке. Я поднялся, позевал, изображая, что не выспался, потянулся и пошел.
Что-то не так…
Я автоматически шагал, углубившись в размышления, когда мир вдруг напомнил о себе. Но чем именно он привлек мое внимание, я так и не понял. Просто кольнуло ощущение смутной угрозы. Словно ледяной ветерок посреди летнего дня. Словно грозовая туча закрыла солнце.
Что-то не так.
Птицы, вдруг сообразил я. Мы уже встречали птиц. Разумеется, совершенно незнакомых мне. Я, конечно, не орнитоптер, или как там именуется ученый-птицевед, но воробья от голубя или от страуса отличить смогу. Здешние птицы были крылатые… И этим, пожалуй, сходство их с земными исчерпывалось. Маленькие, но в основном яркие, с длинными перьями, с горящими хохолками.
И звери!.. Мелкие, напоминающие то ли белок-летяг, то ли летучих мышей. Часто-часто взмахивая перепончатыми крыльями, летуны ловко перепархивали с дерева на дерево – именно перелетали, с ловкостью лавируя между веток. Зайцы скакали прочь или ковыляли неспешно, с достоинством. Разумеется, тоже неземные – не настолько, как мутант-восьминог барона Мюнхгаузена, но заметно отличные от грызунов с маркой «made in Earth». Разница, по-моему, была еще более своеобразна… Заяц с клыками привел меня в оторопь, это выглядело даже жутковато… хотя потом, наблюдая за ними, понял – как и земному клыкастому оленю кабарге, выдающиеся зубы нужны грызунам для снятия коры с деревьев, а не для охоты на волков. Часто из-под наших ног с негодующим писком удирали похожие на крупных крыс зверюшки. Может быть, это и были крысы. Наверное, они во всех мирах одинаковы…
А сейчас их не было.
Не видно порхающих птиц, не слышно их пения, не порскают вспугнутые зверьки… даже бабочки не летают!..
Если живности нет – это недобрый признак, подумал я, разыскивая взглядом хоть какого-нибудь представителя животного вида и тут увидел это.
Шагах в тридцати справа между серыми колоннами деревьев дрожал воздух, словно над раскаленным асфальтом. Какие-то подземные испарения? Или горят торфяники? Я даже потянул носом, но прохладный, фильтрованный шлемом воздух был полон сосновыми – или не сосновыми – ароматами, а не сладковатым газом и не горьким дымом.
– Это еще что такое? – пробормотал я. Зрелище было интересное и непонятное. Словно какое-то чудовище взмахом когтистой лапы распластало саму плоть реальности, и разрезы сочились невидимой кровью мира. – И треснул мир напополам, дымит разлом…
Эти слова я почти пропел, и Главарь остановился, обернулся ко мне:
– Что ты сказал?
Я молча показал рукой.
Дракониды дружно посмотрели в указанную сторону. Очень внимательно. Они что, не видят? След когтей чудовища на воздухе тем временем приблизился к нам. Я указал снова, на этот раз
