Андрей подошел у нужной двери и, чуть поколебавшись, нажал на звонок. Даша заранее попросила его не сообщать родственникам об их предстоящем визите. Печальная статистика говорила, что в большинстве случаев в исчезновении детей замешаны их родители или кто-то из близких, и ей не хотелось дать им шанс подготовиться. Андрей ее идею не одобрил, но все же подчинился. Однако сейчас он чувствовал себя явно неуютно.
В квартире послышались торопливые шаги, и дверь открылась.
– Вы?! – молодая женщина, показавшаяся было на пороге, сделала шаг назад и судорожно схватилась за горло. – Вы… Вы ее нашли?
– К сожалению, нет, – мягко сказал Андрей. – Но у нас появились новые вопросы. Не возражаете, если мы зайдем?
Женщина ничего не ответила, лишь сделала еще один шаг назад. Даша видела, насколько неприятен ей этот визит, и как напряженно она на них смотрит. Чувство вины или простое нежелание бередить старые раны?
Андрей не стал дожидаться официального приглашения и быстро прошел в квартиру. Даша прошмыгнула за ним. Из просторной прихожей вели четыре двери, и она в нерешительности остановилась.
– Проходите на кухню, – тихо сказала хозяйка, – и разуйтесь, пожалуйста.
Даша с Андреем послушно скинули обувь и проследовали за женщиной в блестящую хромированными поверхностями кухню, настолько чистую, что ее можно было использовать в качестве операционной. Из духовки пахло чем-то вкусным, и Даша непроизвольно сглотнула.
– Зачем вы пришли? – женщина встала посередине кухни, уперев руки в бедра.
Она не предложила им сесть, но Даше и не хотелось занимать заведомо невыигрышную позицию и смотреть на нее снизу вверх. Поэтому она просто прислонилась к стенке, предоставив Андрею начать разговор. Хозяйка его узнала, и Даша была почти уверена, что именно он вел дело о пропаже малышки. Почему тогда он об этом не упомянул?
– Оксана, – мягко сказал Андрей. – У нас появились новые факты, и нам хотелось бы поговорить с тобой.
– Зачем? – в голосе женщины звучала неприкрытая боль. – Для чего снова ворошить прошлое? Зачем опять делать мне больно? Моя дочь мертва, я уже давно смирилась с этим.
– Мы…
– Что мы? – с горечью выкрикнула Оксана. – Вы ничего не смогли сделать пять лет назад. Что вы можете сейчас?
– Я знаю, насколько вам больно, – вступила в разговор Даша, видя, что ее напарник не справляется. – Но нам действительно важно узнать у вас информацию, которая поможет, наконец, поймать этого человека.
– Майор Иванова, Служба расследования серийных и ритуальных преступлений, – Даша показала ей удостоверение. – Я понимаю, что вам трудно говорить о том, что случилось. Я понимаю, что мы уже один раз не оправдали ваших ожиданий. Но все же я прошу вас о помощи.
Женщина пристально посмотрела на Дашу, а потом опустилась на табуретку. Ее гнев исчез, но с ним, казалось, ушли и все ее силы.
– Чем я могу помочь? – тихо спросила она. – Я оказалась совершенно бесполезной тогда…
Оксана тихонько заплакала. Даша не мешала ей. Она лучше других знала, что эмоциям нужен выход. Она села рядом с убитой горем женщиной и положила руку ей на плечо. Этот простой жест сочувствия стал последней каплей, прорвавшей плотину давно сдерживаемых слез, и Оксана зарыдала по-настоящему, подвывая, словно раненая собака. Даша гладила ее по плечу и приговаривала:
– Я знаю, я знаю…
Наконец, поток слез иссяк. Оксана все еще всхлипывала, но худшее было позади. Даша налила воды из-под крана в стоящий рядом с раковиной бокал, и женщина с благодарностью осушила его наполовину.
