Кровь. Закат - страница 40

– Сидеть всем там! Держаться крепко, пока не взлетим!

Дед плюхается на жесткое деревянное сидение, мостится, стаскивая рюкзак с плеч, ставит свой ободранный фанерный чемодан между ног. Шевелит губами, бормочет себе что-то под нос.

Кровник видит большие ящики с кованными металлическими углами стоящие прямо посреди багажного отсека. Гибкий витой трос, продетый сквозь стальные петли в полу, и хитроумный узел намертво фиксируют груз. Кровник знает около тридцати видов узлов. Такой узел он видит впервые. Дверь-трап поднимается, окончательно отсекая дневной свет, и в салоне становится почти темно. Освещение проникает теперь только сквозь иллюминаторы. Кровник видит еще несколько разнокалиберных ящиков. Очертания одного из них – того что ближе всех стоит к пилотской кабине – кажутся Кровнику смутно знакомыми. Пилотка возится возле двери, чем-то щелкая и звеня цепями.

– Глухой??? – орет она, пробегая мимо все еще стоящего Кровника, и обеими руками указывает на лавку. – Садись!!!

Ныряет за занавеску, отделяющую экипаж от пассажиров.

Кровник ставит мешок на пол, быстро идет к противоположному борту и выглядывает в иллюминатор. Видит полосатое здание аэровокзала. Возле него курит человек в летной форме. Больше никого.

Самолет мягко трогается с места и начинает разворачиваться.

Кровник, пошатываясь, возвращается и опускается на сидение. Усаживает ребенка рядом с собой.

Дед, не мигая, рассматривает их обоих. Кровник дергает головой: «Чего?». Дед похлопывает себя обеими руками по груди и показывает на девочку. Голова ее торчит из бронежилета, словно из какого-то странного маскарадного костюма. Дед, выпятив нижнюю губу, уважительно кивает головой и показывает большой палец. Кровник пожимает плечами. Он смотрит на часы.

Взревев двигателями, задрожав всем корпусом, издавая свист и скрежет, самолет разгоняется и отрывается от земли.

Они быстро набирают высоту, и вдруг их резко клонит влево. Коричневый чемоданчик вылетает из-под деда и скользит куда-то в хвост самолета. Дед делает попытку поймать его.

«Стой!» – хочет крикнуть ему Кровник, но не успевает: дед, кувыркнувшись через голову, перелетает салон, и падает на спину, каким-то чудом не разбив себе голову об острый угол ящика. Самолет так же неожиданно выравнивается. Дед осторожно трогает свое правое ухо. Он смотрит на Кровника большими испуганными глазами и вдруг смеется. Кровник качает головой. Дед, подождав и поняв, что маневров больше не намечается, встает и, прихрамывая, идет в хвост собирать свой багаж.

Кровник поворачивается к девочке. Та выглядит бледной, и он осторожно прикасается тыльной стороной ладони к ее лбу: прохладный. Глаза ее – две спелых вишни. Его – два красных пятака. Он чувствует, как скрипят веки по иссохшей роговице. Вата во всем теле. Поспать бы. Поспать.

Взяв ребенка за руку, он идет в сторону пилотской кабины. Уже собравшись войти, останавливается: ящик, очертания которого показались ему знакомыми, – это большое старое пианино, намертво прикрученное к переборке здоровенными болтами. Кровник открывает крышку, видит черно-белые клавиши и золотые буквы «Украина». Он аккуратно возвращает крышку на место. Чувствует, как маленькая ладошка выскальзывает из его руки.

– Эй! – говорит он встревоженно и присаживается на колено. – Ты чего?!

Она выглядит еще более бледной, чем полминуты назад. Черные круги под глазами проявились, словно на фотографии.