Толпа, как один человек, возбуждённо застонала. Деревенский барабанщик, положив на землю старый барабан, бросился к новому, встал на валун и благоговейно ударил по барабану палкой, потом ещё, и ещё, и скоро он уже бил в новый барабан, и лицо его с закрытыми глазами играло, менялось следом за ритмом, а толпа ликовала, ревела и выла, над толпой висел глухой гул, а у барабана лежал его мастер в луже крови, но на него уже никто не смотрел.
Поздно вечером, когда англичане сидели у костра, в лагерь пришёл Йаро и сказал, что они должны ждать решения колдуна – идти им или не идти в северные горы.
– Зачем вождь убил мастера? – спросил дон Родригу у Йаро.
Йаро поднял брови и раскрыл светлые ладони.
– Чтобы мастер никогда и некому не сделал больше такого большого барабана, – ответил он и склонил голову набок.
Потом он оценивающе посмотрел на капитана и произнёс:
– Наш вождь только кажется сильным и могучим… На самом деле он – баба. Это многие понимают, многие наши мужчины не хотят, чтобы он был нашим вождём… Но они боятся мести колдуна. Если бы белые люди убили вождя, наши мужчины были бы только рады. И тогда бы они отвели чужестранцев в северные горы.
Когда португалец перевёл эти слова, у костра все онемели, не зная, что ответить на такое откровенное предложение. Капитан сидел и смотрел на Йаро, потом сказал первое, что пришло в голову:
– Это так просто не решается… Мне надо хорошо обдумать ваше предложение.
И, наверное, чтобы как-то сгладить неловкость мистер Трелони поспешил сказать:
– А главной жене вождя эта жертва, кажется, не понравилась… Все видели её лицо? Хотя остальные были счастливы, что зарезали не их.
Дон Родригу перевёл. Йаро что-то пробормотал в ответ и быстро ушёл.
– Что он сказал? – спросил у португальца капитан.
Дон Родригу на капитана поднял пустые глаза и ответил:
– Он сказал, что барабанный мастер был отцом главной жены вождя…
Спать джентльмены в этот вечер легли поздно.
****
Когда мистер Трелони и доктор Легг утром вылезли из палатки, они увидели, что все жители деревни опять столпились возле своих хижин и, собираясь кучками, переговариваются между собой, а над всей деревней словно бы повисла, разрастаясь и угрожающе сгущаясь с каждой минутой, тягостная атмосфера.
– В деревне сегодня ночью кто-то умер, – объяснил дон Родригу.
– Ну, и конечно, во всём виноваты приезжие, – воскликнул доктор с сарказмом в голосе и скривился.
– Нет, этого никто не говорит… Пока не говорит, – ответил португалец, он был серьёзен и даже насторожен. – Сейчас будет «опрос покойного».
– Что будет? – спросил удивлённый мистер Трелони.
– Родственники умершего считают, что он умер не своей смертью, – принялся объяснять португалец. – И, чтобы найти злодея, который навёл порчу на их близкого, они пригласили своего, очень уважаемого здесь, колдуна… Здешний колдун – он не из этих мест, а всем известно: чем дальше место рождения колдуна, тем сила его крепче.
– А может несчастный туземец умер от страха? – перебил португальца доктор. – Я бы на его месте после вчерашнего точно отдал концы…
Тут мистер Трелони задёргал доктора за рукав.
– Смотрите, доктор, смотрите, – зашептал он. – Когда вы ещё такое увидите?
Доктор обернулся в ту сторону, куда глядели все жители деревни и откуда уже какое-то время доносился мерный звук барабана.
По направлению к деревне медленно брела процессия, впереди которой шёл маленький, очень чернокожий человечек, почти полностью погребённый под шкурой крокодила. На его голове, подобно грандиозной остроконечной шапке, возвышалась крокодилья морда, на плечах лежали передние лапы крокодила, а задние лапы, как и всё крокодилье тело и длинный-предлинный хвост волочились за человечком по земле, вздымая пыль. Человечек бил в маленький барабан с резким, пронзительным звуком. За этим колдуном двое рослых африканцев несли на плечах покойного, который лежал на носилках, сделанных из жердей, обвитых ветками и травой.
