Рикард оглянулся:
– Только не спрашивай меня ни о чем. Смерть как хочется выпить.
– Рикард, ты мне не обязан.
Адамат по собственному опыту знал, сколько стоило лечение у леди Паркоур. Приходилось неделями ждать своей очереди. Адамат сам попал к ней только по личной просьбе фельдмаршала Тамаса.
– Не беспокойся. Ты столько раз спасал мою задницу, что я сбился со счета.
Он вытащил бутылку из-за стопки книг, выпил остатки мутной жидкости прямо из горлышка и поморщился. Затем, на время отложив поиски добавки, сел в кресло.
– Но не надейся, что я больше не попрошу у тебя помощи. Работа премьер-министра обещает много трудностей.
– Сделаю все, что смогу.
– Вот и хорошо. А теперь иди и разыщи этого лорда… как его там? Я приготовил вам с Фей роскошный подарок на годовщину вашей свадьбы. И мне хотелось бы, чтобы к этому времени вы уже были вместе, иначе я не смогу его преподнести.
Таниэль отрезал последнюю серебряную пуговицу от мундира и отдал Кину.
Сгорбленный гурланец поднес ее к свече и рассмотрел, потом засунул в карман, вслед за остальными, и положил шарик малы на стол рядом с гамаком Таниэля.
Несмотря на всю жадность Кина, в его глазах мелькнуло беспокойство.
– Не вдыхай сразу, – посоветовал он. – Аромат. Вкус. Наслаждайся.
Таниэль вставил в трубку большой кусок малы. Тот немедленно вспыхнул от тлеющих старых угольков, и пороховой маг глубоко затянулся.
– Ты за один день выкурил больше, чем другие за двадцать.
Кин сел на пятки, наблюдая за тем, как курит посетитель.
Таниэль отцепил от мундира серебряный значок порохового мага и покатал между пальцами.
– Должно быть, все дело в магии, – решил он. – Сюда заходили раньше пороховые маги?
Кин покачал головой.
– Я тоже никогда не слышал, чтобы пороховой маг курил малу, – признался Таниэль. – Мы вдыхаем порох. Нам не нужно ничего другого, чтобы привести себя в порядок.
– Тогда зачем тебе мала?
Кин принялся подметать пол.
Таниэль затянулся еще раз.
– Порох не помогает забыть.
– Ах, забыть! – Кин понимающе закивал. – Все курят малу, чтобы забыть.
Таниэль уставился в потолок кабинки, считая колебания гамака.
– Я иду спать. – Кин поставил метлу в угол.
– Подожди. – Таниэль протянул руку, но тут же одернул ее, сообразив, как жалко это должно выглядеть. – Дай мне столько, чтобы хватило на всю ночь.
– Ночь? – Кин покачал головой. – Уже утро. Ночью я работаю. Большинство курильщиков приходят ночью.
– Тогда дай мне столько, чтобы хватило до ночи.
Хозяин притона задумался, посматривая на шарик, который только что принес Таниэлю. Такого количества обычному посетителю хватило бы на четыре-пять дней.
– Дай свой пороховой бочонок, и я принесу столько, что ты сможешь курить три недели.
– Нет. – Таниэль сжал в кулаке значок. – Что еще предложишь?
– Я дам тебе свою дочь, тоже на три недели.
У Таниэля внутри все перевернулось при мысли о том, что гурланец предлагает свою дочь всем посетителям.
– Нет.
– Ты любишь рисовать? – Кин взял со стола альбом и карандаши, которые принесла Ка-Поэль.
– Положи на место.
Хозяин притона со вздохом вернул альбом.
– Тебе нечем платить. Нет денег.
Таниэль проверил карманы мундира. Пусто. Провел пальцами по серебряным галунам.
– Сколько дашь за мой мундир?
Кин потрогал ткань и фыркнул:
– Маленький кусочек.
– Давай.
Таниэль положил трубку на стол, снял мундир и отдал Кину:
– Ты замерзнешь насмерть. Не хочу платить за твои похороны.
– Сейчас середина лета. Дай мне эту проклятую малу.
