– А мама сказала, когда придет? – спросил он, не поворачивая головы.
– Между шестью и семью.
Уже почти пять.
– Хочешь, чтобы мы с Йеспером ее дождались?
– Не обязательно.
Как раз тот ответ, на который он надеялся. Он ничего не имел против встречи с Марикой, но не исключено, что ее будет сопровождать новый муж, Георг. Большие заработки, дорогие подарки.
Пер уже примирился с уходом Марики, но ему не нравилось, что ее новый балует и ее, и близняшек.
Ниллу положили в отдельную палату, по всему было видно, что ей занимаются. Молодой врач уже беседовал с ними, объяснил, какие исследования и анализы они собираются сделать в ближайшие дни и в каком порядке. Нилла слушала, опустив глаза, не задавала вопросов. Иногда поглядывала на врача, но не на Пера.
– Скоро увидимся, Пернилла, – улыбнулся врач на прощание.
Нилле предстояло несколько тяжелых дней осмотров, уколов и обследований, и Пер не знал, как ее подбодрить.
Он помог разложить ее имущество. Сделать больничную палату уютной, наверное, невозможно. Слишком много шлангов, проводов и кнопок. Но попытаться можно. Нилла взяла с собой свою розовую подушку, плеер с дисками «Нирваны», пару книг и несметное количество брюк и маек. Вряд ли они ей здесь понадобятся.
Сейчас на ней джинсы и черный свитер, но скоро придется переодеться в больничную форму – белая рубаха с широкими рукавами. Такие рукава легко засучить, если нужно взять кровь из вены.
– Ну что ж, – сказал Пер. – Тогда мы поехали. Мама скоро придет… Привести Йеспера?
– Конечно.
Его сын сидел в комнате для посетителей. На полках стояли книги и журналы, но Йеспер, как всегда, уткнулся в свой «Геймбой».
– Йеспер! – громко сказал Пер, иначе бы Йеспер его не услышал.
– Да?
– Иди попрощайся с сестрой.
Йеспер нажал на кнопку «пауза» и пошел в палату.
Интересно, о чем они там говорят? Наверное, Йесперу легче разговаривать с сестрой, чем с отцом. С Пером Йеспер обычно молчал.
Близнецы с самого детства разговаривали на языке, который никто, кроме них, не понимал. Это был странный, певучий язык, состоящий почти исключительно из гласных. Нилла училась говорить очень туго, она предпочитала секретный язык, известный во всем мире только двоим: ей и Йесперу. До того как Пер и Марика повели детей к логопеду, он чувствовал себя отцом двух инопланетян.
В одном из кабинетов открылась дверь, и тот самый молодой врач, который принимал Ниллу, широким шагом двинулся по коридору. Перу всегда нравились врачи. Мать почти ничего не рассказывала ему об отце, и он вообразил, что его папа – доктор в далекой стране. Он был уверен в этом много лет.
– У меня есть вопрос, – сказал Пер. – О Нилле, разумеется.
Врач остановился и улыбнулся:
– Слушаю, что бы вы хотели узнать? – Он явно сдерживал свой рокочущий бас.
– Мне кажется, она немного отечна. Это нормально?
– Отечна? Где вы заметили отеки?
– Лицо, щеки, глаза… я заметил, когда мы сюда ехали… Свет так падал. Это нормально или это какой-то симптом?
– Может быть… мы собираемся ее тщательно обследовать. ЭКГ, ультразвук, компьютерный томограф, рентген… анализы крови. Весь наш арсенал.
Пер кивнул… Ниллу уже много раз обследовали по поводу ее необъяснимых болей. Результат анализов всегда был один и тот же: требуются новые анализы. И ожидание, ожидание…
Дверь в палату открылась, и появился Йеспер. Он, не отрывая глаз от игры, двинулся по коридору, но Пер его перехватил:
