Слова ударили по Стефани, будто звонкая пощечина. В тот момент, когда девушка услышала эту фразу, ей минуло четырнадцать лет, и она пришла к выводу, что замужество и рождение детей – далеко не единственное, что может женщина. И она лично докажет это своим примером. Это была еще одна причина, по которой девушка не торопилась найти жениха и не грезила фантазиями о семейном счастье.
Первые три года Лорент проводил в своих покоях, отданный на попечение нянек. В четыре к нему приставили гувернера с хорошими рекомендациями. Отец почти не занимался сыном, но денег на образование не жалел.
День рождения Лорента навсегда был связан с днем смерти Беатриче, поэтому особо не праздновался. Мальчик рос, осознавая это, а потому никогда ни о чем не просил и не капризничал.
Стефани также годами не замечала брата. До тех пор, пока в один осенний день мальчишка не залез на яблоню и не застрял там, испугавшись высоты. Лорент посчитал, что не стоит просить о помощи, чтобы не опозориться. Стефани помогла брату, и с тех пор их отношения стали теплеть. И сейчас она сидела возле кровати и силилась не думать о том, что скоро их дружба может подойти к концу.
У двери раздались шаги, и девушка поднялась с места, чтобы встретить вошедшего. Она не видела, кто пришел, потому что вокруг кровати Лорента расставили ширмы, хотя в палате он лежал один.
От резкого движения голова пошла кругом, и Стефани пришлось вцепиться в изножье кровати, чтобы не упасть. Слабость навалилась на нее тяжестью нескольких мешков.
– Мадемуазель? С вами все хорошо?
Девушка выпрямилась, узнав голос посетителя. От подобной встречи в глазах потемнело.
– Да, месье. Все нормально. – Повернувшись к нему, она выдавила учтивую улыбку.
– Уверены? – Эдриан прищурился, а его рука медленно потянулась к ней.
– Вполне. – Стефани гордо вскинула голову, стараясь показать всем видом, что с ней все в порядке.
– Может, присядете обратно? Нет нужды стоять в моем присутствии.
Девушка заглянула в лазурную бездну глаз собеседника и поняла, что не убедила его. Она сцепила перед собой пальцы, давая понять, что не сдвинется с места. Мужчина едва качнул головой, но настаивать не стал. Держа в одной руке папку с документами, он завел их за спину и посмотрел на Лорента.
– Как ваш брат, мадемуазель?
– Как видите, – устало проговорила Стефани, покосившись на кровать. – Месье Пероль говорит, что эти дни будут решающими. Лорент должен прийти в себя. Если же нет… – Последовал горький вздох. – Вчера у него открылось небольшое кровотечение. Из-за перелома. – Она указала на зафиксированную в шине левую ногу. – Ему сделали переливание крови. Еще… месье Пероль говорит, что из-за бедра брат уже никогда не вернется в седло.
В районе виска кольнуло, и девушка приложила холодные пальцы к голове. Это помогло унять пульсирующую боль. Но тут перед глазами все закружилось, померкло. Очертания предметов расплылись и стали похожи на написанную масляными красками картину, на которую вылили воду. Качнуло вправо. Грохот, раздавшийся от падения папки с бумагами, Стефани услышала так отдаленно, словно это произошло в соседней палате. Сильные руки обвили ее талию и держали, не позволяя девушке упасть. Эдриан подставил плечо, в которое она уперлась лбом, как в стену.
– Мадемуазель… – Он сказал что-то еще, но девушка не расслышала из-за громко стучащего в ушах сердца.
– В ушах… звенит… – прошептала Стефани одними губами. Она втянула полной грудью исходящий от мужчины аромат. Пахло мятой и чем-то хвойным. Это возвращало к реальности.
