– А я вам не давал усадьбу. Ты мой сын. Наследник. Ты и так получаешь все остальное. Так что не жалуйся, – граф нервно постучал пальцами по столу. – У моей единственной дочери должно быть хорошее приданного.
– Но этот… брак… навязан, – скривился Филипп.
При этих словах Стефани стиснула скатерть так сильно, что стоящая перед ней тарелка чуть не улетела на пол. Она злилась на брата. Если сейчас он вновь оскорбит её…
Эдриан прервал мысленное негодование девушки, тоже взял её за руку.
– Мы любим друг друга и собираемся поженится. У нас есть благословение отца. Чем мы вам мешаем?
Ноздри Филиппа широко раздулись. Он глубоко задышал, но не успел сказать ни слова.
– Я построил усадьбу для Беатриче. Она была бы рада, зная, что это прекрасное место досталось её дочери.
– Ну не ей конкретно, а ему, – Филипп дернул подбородком в сторону интенданта. – Он же нищий. Продадут её.
– Выкупишь обратно, – вскрикнула Стефани, вцепившись покрепче в руку Эдриана.
Брат вопросительно посмотрел на неё.
– Не твое имущество, не тебе решать, что с ним делать, – мягко добавил господин де Монклар.
– Ну вы вообще… – Филипп ударил по столу, перевернув пару бокалов с вином.
Бордовая жидкость принялась неумолимо поглощать белизну скатерти, но Стефани вновь обратила внимание на медный перстень.
«Он вернулся с летней охоты не таким, каким был раньше», – девушка всмотрелась в рисунок. Глаз, а вокруг спираль. Её взгляд метнулся к лицу брата. «На вид такой же… Но что если?». Она посмотрела на Эдриан. Тот тоже обратил внимание на громоздкое украшение.
– Филипп, прошу тебя! – взмолилась Изабель, потянув супруга за руку к себе. – Перестань злиться. Твоя сестра выходит замуж по любви. Разве это плохо? Вспомни нас, я ведь тебе не ровня. У меня из приданного был сундук поношенных чулков да набор медицинских инструментов. Почему ты не рад за Стефани?
– Уймись, – Филипп выдернул руку. Он замахнулся, чтобы ударить жену, но передумал, увидев, что Эдриан вскочил с места. – Тоже мне, нашли заступника.
Молодой виконт развернулся на каблуках и, не произнеся ни слова, покинул столовую. В помещении после его ухода стало легче дышать. Скандалист унес с собой всю злобу, агрессию и ненависть.
Эдриан вернулся на место и отпил пару глотков. Изабель потухшим взглядом следила за лакеем, который убирал упавшие бокалы с вином. Господин де Монклар задумчиво потирал ус. Стефани тоже нахмурилась. Перстень не давал ей покоя. Она отчаянно пыталась вспомнить видела ли она это украшение раньше или нет.
– Надеюсь, поведение моего сына не оскорбило вас, месье Леклерк, – с тяжким вздохом начал граф, когда лакей закончил с уборкой.
– Нет, что вы. За наше короткое знакомство я уже привык к таким вспышкам гнева, – мягко ответил Эдриан.
– Не думайте о нем плохо. Филипп не всегда таким был, – с улыбкой вмешалась Изабель.
– Что такого случилось на охоте, что он стал настолько вспыльчивым? – Стефани не хотелось ходить вокруг да около. – Я не помню, чтобы раньше он проявлял такую агрессию.
– Это вполне объяснимо братской ревностью, – отмахнулся господин де Монклар.
– Нет, папа́, давеча он заявил, что собирался продать меня подороже. Так что ни о какой ревности не может идти и речи, – категорично заявила Стефани.
– Просто он не умеет облекать свои мысли и чувства в правильную форму, – спокойно добавил Эдриан, при этом незаметно тыкнул девушку в голень носком ботинка. Интендант старался дать ей понять, что сейчас обсуждение бессмысленно. Они поговорят об этом позже.
