Курц слушал джаз, сидя в кафе „Блюз Франклин“. Он пришел сюда не за этим. До открытия заведения оставалось еще пять часов, но, когда он постучал в дверь, одна из внучек Папаши Брюса, не Руби, официантка, а, кажется, Летиция, младшая, с ужасом глянула на его лицо и шляпу и бегом побежала за дедом. На низенькой сцене за белым „Стейнвеем“ сидел молодой чернокожий музыкант, что-то наигрывая. Папаша Брюс специально держал у себя этот рояль. Иногда к нему заходили джазовые пианисты самого высокого класса. Курц сел за стол у задней стены, на свое любимое место, и начал слегка раскачиваться на стуле, слушая музыку.
Из двери, ведущей на кухню, вышел Папаша Брюс, вытирая руки о белый фартук. Старик никогда не садился за стол с клиентами, но на этот раз он взялся рукой за спинку стула и присел рядом с Курцем, качая головой и цокая языком.
– Надеюсь, тот парень, что это сделал, выглядит еще краше.
– Я понятия не имею, кто он, – сказал Курц. – Поэтому и пришел. В последние пару дней кто-нибудь спрашивал обо мне?
– Буквально этим утром, – ответил Папаша Брюс, почесав свою короткую седую бороду. – Куча белых парней, и все спрашивали про тебя. Я уже хотел было повесить табличку „Джо Курца здесь нет и не было, проваливайте“.
Курц промолчал, ожидая продолжения.
– Первой была женщина-коп. Давным-давно вы часто ходили сюда вместе, когда были почти что детьми, Джо. В этот раз она представилась детективом Кинг, но тогда ты звал ее Риджби. В те времена я имел полное право дать вам обоим пинка под зад по причине несовершеннолетнего возраста, и все такое, но ты так любил музыку и ее учил в музыке разбираться. И искал способ снять с нее трусики. Я видел и это.
– Еще кто?
– Трое свиней, тоже этим утром. Похоже, шестерки. Очень вежливые. Сказали, что у них деньги для тебя есть. Угу-угу. Как бы нарыть Джо Курца да отдать ему большой мешок с деньгами. Я такого в жизни насмотрелся.
Курцу было незачем спрашивать, сказал ли им хоть что-то Папаша Брюс.
– И как выглядели эти трое? Хорошо одетые, с уложенными, словно у манекенщиков, волосами?
Папаша Брюс рассмеялся спокойным, бархатистым смехом.
– Может, с точки зрения свиней, они и хорошо одеты. Сам знаешь. Все эти белые воротнички с торчащими углами, совершенно не сочетающиеся с рубашками и костюмами. Костюмы, купленные прямо с грузовика, которых никогда не касалась рука портного. Волосы уложенные? Ну да, зачесанные назад и напомаженные, будто бутербродным маслом.
Люди Гонзаги. А не Фарино Феррера, понял Курц.
– Кто-нибудь еще?
Папаша Брюс снова рассмеялся.
– А сколько тебе надо на твою задницу, чтобы почувствовать себя знаменитостью? Может, тебе аспирину дать?
– Нет, спасибо. Значит, ты не слышал, чтобы кто-нибудь хотел шлепнуть меня?
– Ну, ты не спрашивал об этом. Естественно, слышал. Недели три назад в последний раз. Этот хромой индеец-полукровка. Нажрался и рассказывал двум типам из А. Б. о том, что собирается с тобой сделать.
– А почему ты решил, что эти двое – из А. Б.?
– Ты что, думаешь, я не узнаю ребят из Арийского Братства? Я их просто чую.
– И что они здесь забыли?
„Блюз Франклин“ никогда не пытались представить круче, чем есть, несмотря на „Стейнвей“ и заезжих звезд джаза. И ходили сюда, по большей части, чернокожие.
