Окруженный парком дворец градоправителя стоял на холме, занимавшем почти всю восточную часть города. За восточными воротами начиналась дорога, ведущая в горы и Восточный Предел. Западные ворота вели непосредственно в портовую часть города.
В центре Сангенгарда на огромной площади возвышался Морской собор. Его громадный голубой купол, похожий на перевернутую раковину моллюска, украшал золотой узор из диковинных рыб и скрещенных якорей. Сверкающий остроконечный шпиль, был виден из любой части города на много миль вокруг и служил своеобразным маяком для приплывающих в Сангенгард кораблей.
Портовый район жил собственной жизнью, не стихающей даже ночью. На улицах горели, потрескивая, факелы и масляные фонари, в тавернах шумели моряки, неслась брань, крики, женский смех. Иногда потасовки перемещались на улицу и заканчивались поножовщиной. Городская стража избегала появляться в порту по вечерам.
В Сангенгарде находился главный военный флот Империи. В основном эскадра состояла из коггов8, легких и маневренных судов под полосатыми парусами. Несколько двухмачтовых каравелл9 курсировали вдоль южных берегов, защищая последние от набегов пиратов.
У пирса дожидались прилива несколько больших парусников из Восточного предела с гербом Арборы, вырезанным на обоих бортах. Белые паруса-крылья были спущены, но готовы в любой момент расправиться и подхватить попутный ветер. Рядом покачивались на волнах две ладьи, выкрашенные в черный цвет, с оскаленной пастью морского чудовища на носу. На них перевозили из Северного Предела солонину, древесину и шкуры. Между судами ютились рыбацкие ялики и лодки.
На входе в гавань стоял тяжелый грузовой корабль, прибывший с Салконовых островов за «живым грузом». В его глубоких душных трюмах перевозили заключенных, осужденных на каторгу со всех концов империи. Рядом с ним стоял на якоре сопровождающий военный корабль, оснащенный баллистами и самострелами.
Над прибрежными гранитными скалами белым каменным пальцем возвышался старый маяк. И хотя бухта Сангенгарда была свободна от камней и коварных подводных течений, во время сезона штормов на маяке зажигали яркое пламя, освещающее в непогоду путь кораблям.
2
Горнист протрубил в пять утра, и лагерь эльфов начал потихоньку оживать, отходя от недолгого сна. Девон сидел на перевернутой бочке, наблюдая за сборами своего отряда. Их палатки размещались на самом краю лагеря. Случись вылазка – люди Девона примут на себя основной удар. Северянин не спал всю ночь, перед схваткой он всегда ощущал легкое возбуждение и дрожь в мышцах, когда тело само рвется в бой.
Азмарк приказал магами Лоры атаковать хуже укрепленные западные ворота города, ведущие непосредственно в порт. Отряд Девона должен был прорваться туда и отрезать путь к кораблям. Основные силы ударят по центральным и восточным воротам. Азмарк планировал взять город в тиски. Больше никаких объяснений он не дал.
Несколько дней назад Девон, наконец, увидел эльфийскую армию целиком. Эльфы двигались стройными колоннами под прикрытием магии, поэтому войску удалось подойти к городу и разместиться в окрестных холмах незамеченным. Он неплохо разбирался в эльфийской геральдике, и легко отличал Неясытей от Стерхов. Азмарк привел под стены Сангенгарда большую часть Северных кланов. Здесь были Стерхи – лучники клана Белого Журавля, держащиеся подчеркнуто надменно и отстраненно. С их холодностью могли поспорить эльфийские пехотинцы клана Белой Совы в пластинчатых доспехах с выкованными на них знаками отличия и шлемах с плюмажем из совиных перьев. Клан Волка держался особняком, сверкая двуручными клинками с рукоятями, оканчивающимися оскаленной волчьей головой. Только клан Горностая вместе с сестрой Азмарка Азирой остался в Северном пределе для охраны границ.
