– Если скажешь, что я хочу знать.
– Всё, что захочешь.
Оказалось, у неё с собой уже была краюха хлеба и небольшой ломоть копчёного бекона. Родрик вгрызся в божественную снедь, не забывая прихлёбывать из бурдюка.
– Как тебя… – донеслось из окошка.
– Обожди, милая девушка. – Родрик вытер рот рукавом. – Со мной был товарищ. Не знаешь ли, что с ним сталось?
– Он у меня дома. Я никому не сказала, что есть ещё один. Но он плох, очень плох. Я рану промыла, как могла, живицу с маслом наложила, но я не знахарка. А знахарке его показать не могу. Но хватит, – строгим голосом закончила она. – Ты обещал ответить на мои вопросы.
– Валяй, – согласился Родрик.
– Есть у тебя имя? И как ты оказался в наших краях?
– Я Родрик из рода Оргинов, солдат на службе его высочества… – Родрик запнулся, раздумывая. – Неважно. Просто солдат. Мы с другом шли из Подгорья и заблудились на болоте.
– Родрик? Красивое имя…
Родрик фыркнул.
– …Подгорье – где это?
– Это деревня в двух днях пути отсюда. Наверное, к северу.
– В двух днях? – повторила она. Родрик прямо-таки представил, как эта рыжая сидит перед дырой, наморщив лоб от напряжения. – Такого не может быть. Преподобный Сигерд все земли вокруг знает. Ни в двух, ни в десяти днях отсюда нет ничего. Ни-че-го. Поэтому он тебе и не поверил.
– В таких местах легко не заметить какую-нибудь тропинку.
Девушка помолчала немного.
– Но я тебе верю.
– Почему это? – изумился Родрик.
– Сейчас не скажу. А откуда у твоего друга рана?
– Разбойники. Потому мы и побежали не туда, куда следовало.
– Солдаты – и побежали?
– Когда пятеро на одного, вытаскивать меч – это не храбрость, а глупость.
– У тебя смешная причёска, – вдруг невпопад выдала она.
Родрик пожал плечами.
– Я из физов…
– Физов? Никогда не слыхала.
– Это народ на севере Нордмонта. У нас мужчины вообще голову бреют, только коса из затылка торчит. А я давно на югах живу, поэтому не брею, но коса – это знак. Чтоб неприятель знал, с кем дело имеет.
– Хорошо. Кажется, ты и правда человек. Всё, я должна идти.
– Погоди! – Родрик переполошился. – Скажи, что со мной хотят сделать? Почему держат здесь? Кто лорд этих земель? Как это место называется? Почему меня посадили на цепь? В чём обвиняют? Что это за…
Девица тихо засмеялась.
– Ишь ты… даже у меня в голове нет такой кучи вопросов. Вот выберешься оттуда, тогда и поговорим.
– Как выберусь? – едва ли не с отчаянием выдохнул Родрик. – Меня отпустят?
– Я должна идти.
– Подожди! – крикнул Родрик.
Ответа он не дождался. В сердцах ругнувшись, Родрик вновь уселся на пол.
* * *
– Эй…
Родрик встрепенулся и подскочил к окошку.
Он просидел взаперти день, ночь, следующий день и ещё полночи, и за всё это время ему и не подумали принести ни еды, ни воды. Если бы не та добрая девушка, он бы уже сдох от жажды: её фляги при разумном потреблении ему хватило на весь день. О еде Родрик старался не вспоминать, но это было трудно; его желудок, похоже, решив, что хозяину он больше не понадобится, обиделся, свернулся в клубок и заснул где-то в уголочке, отзываясь болезненным стоном на любую мысль о съестном. Когда он последний раз нормально ел, не считая колбасы в доме той девушки?
– Я принесла тебе кое-что. Здесь пирог с капустой и пиво. Но только бутыль верни, а то у меня нету больше.
Ах, какая деваха. Умница – знает, что мужику надо. Из окошка показался холщовый мешок, привязанный к верёвке. Родрик торопливо его развязал, вытащил пирог, завёрнутый в тряпицу и глиняную бутылку, перелил пиво в флягу и положил бутыль обратно в мешок. Тот с тихим шорохом пополз наверх.
